Новая Инквизиция IV - Михаил Злобин Страница 53

—Я думаю, Вов, что им важнее ты, а неквартира в столице.

—Да знаю, Умар, не мешай мне положительные моменты в этой дерьмовой ситуации искать, ладно?

—Как скажешь…

—О, браток, а тыменя можешь зажмурить поскорее?— с трудом повернул Вован сияющие надеждой глаза к инквизитору.— Чтобы «херак!» И вопрос прямо тут и закрылся.

—Э-э-э… слушай, Вов,— начал отнекиваться ликвидатор,— я вроде как только присутствовать должен при этом, а неубивать тебя. Укол врачи будут ставить… Куда ты так торопишься?

—А как не торопиться?— впервые за все время голос у солдата зазвучал надтреснуто, будто он сдерживал слезы.— Я стех пор, как согласие на добровольный отказ от жизни подписал, уснуть не могу. Все маюсь, как приговоренный. Жду, когда мой час пробьет. Жутко это, брат, смерть собственную дожидаться. Но знаешь, чего я боюсь еще сильнее?

—Нет…

—Того, что я раньше коней двину. Представь, башкой дерну резко, последние ниточки в позвоночнике оборвутся, и ядышать перестану. И что тогда? Просто труп в яму скинут, и родня денег не получит. А так хоть польза от меня маме с сестричкой. Моя последняя, так сказать… благодарность им… за все…

Под конец своей речи Вован уже не мог сдерживать слез. Они свободно бежали по щекам парня, теряясь в отросшей за несколько дней щетине. Его душевная боль, пережитые терзания, непрекращающийся страх последних недель рвались наружу. Они заполняли собой пространство и ударялись о чувствительный дар Умара подобно океанским волнам, встречающим на своем пути прибрежную скалу. Может раньше, год или полгода назад, служащий и побоялся бы совершить такой шаг. Но последние месяцы сФакелом научили Салманова, что есть вещи куда важнее ответственности за нарушение пресловутых людских законов.

—Разве тебе не надо попрощаться с кем-нибудь?— спросил борец с нежитью, с трудом проглатывая тугой ком в горле.

—Да яуже… еще в первый день, как подпись поставил… Я-то думал, это быстро все произойдет…

—Ладно,— сдался Салманов,— будь по-твоему. Но япредупреждаю, что раньше еще так не делал, понял? Если согласен, то закрой глаза и считай до пяти.

—Ага!— тут же повеселел Вован.— Уже начинать? Раз! Два! Три! Че…

Умар не стал дожидаться, окончания счета и исторг из себя заостренное некроэфирное формирование. Тьма уколола солдата в грудь, и изего рта вырвался последний протяжный вздох. Душа поспешно упорхнула из страждущего тела, словно только и дожидалась момента, когда сможет сбросить с себя оковы бренной плоти. Вероятно, дух полагал, что на этом его мучения окончились. Но это было не так. Все самое тяжелое ждало Вована впереди…

* * *

—Из-звините,— в помещение сунулась зареванная физиономия санитарки, которую, видимо, все это время жучили и вхвост, и вгриву,— можно я закончу процедуры…

Она осеклась на полуслове, увидав, что возле окна палаты стоят две фигуры — одна широкоплечая и коренастая, а другая долговязая, худощавая. Кровать же, где должен лежать парализованный пациент, сиротливо пустует, зияя мятым бельем…

Тощий силуэт, замотанный в больничную простыню, словно в саван, обернулся и вупор посмотрел на работницу госпиталя.

—Я вваших услугах больше не нуждаюсь,— четко проговорил бывший пациент.

Теперь он твердо стоял на ногах, уверенно двигался и свободно шевелил всеми конечностями. Некроэфиру, заполнившему его плоть, не нужна была центральная нервная система, чтобы передавать сигналы мертвому телу.

—Ох, батюшки, свят-свят, это что же… это как же… он же…

Женщина схватилась обеими руками за сердце и попятилась, медленно выплывая в коридор. У живых и мертвых пациентов она навидалась всякого. И сочащихся шрамов, и кровоточащих культей, и гнойных ран, и торчащих из мяса обломков костей. А вот оживший труп она наблюдала впервые.

Перегруженный мозг санитарки, не сдержав напора впечатлений, внезапно дал сбой. Она повалилась, теряя сознание. И только грохот от еепадения, разнесшийся под сводами больничного отделения, известил начальство о произошедшем ЧП.