Сумеречный мир - Ольга Гусейнова Страница 52

И незаметно для себя не на шутку увлеклась опасной «игрушкой». Сначала решила вытащить клинок. После нескольких неудачных попыток методом тыка нажала кошачий нос и – восхищенно, испуганно засмотрелась на выдвинувшееся оружие. Потом, набравшись храбрости, попробовала полностью вытащить клинок наружу, но, увы, как не крутила его под разными углами, не получалось. Не то силенок, не то ловкости не хватало.

Я раздраженно пыхтела, настойчиво повторяя попытки.

– Помочь? – раздался за спиной голос владельца трости.

Вздрогнув от неожиданности, обернулась к Егору, с искренним любопытством наблюдавшему за мной. Волосы на лбу и висках влажные, видимо, умываться ходил. Пиджак повесил на спинку стула, а рукава рубашки закатал до локтя, обнажив руки, покрытые темными волосками. И контраст смуглой кожи с белой тканью – потрясающий. Да я чуть слюной не подавилась при виде этого самца, в буквальном смысле. Прокашлявшись, краснея от стыда, хрипло спросила:

– Чем? – опомнившись, еще больше смутилась и виновато пролепетала: – Прости, взяла твою трость. Посмотреть захотелось… поближе.

Мужчина насмешливо фыркнул и шагнул вплотную ко мне. Встал за спиной. Его чистый, пряный, без примеси парфюма аромат дурманил, кружил голову. Неужели можно было жить, не ощущая его?!

Я попыталась обернуться, но Егор не дал, скользнул ладонями на мои, полностью накрыв, обхватил поверх них набалдашник и сдвинул чуть в сторону, исправил положение, затем без усилий, плавно развел в стороны наши руки. Миг – и металлический клинок блеснул, вылетев из тайника наружу. Я невольно задохнулась от восторга. Наконец-то получилось! Повернула голову посмотреть в лицо Хмурому и, наверное, от удовольствия засветилась, как праздничная гирлянда.

Мы несколько мгновений смотрели глаза в глаза, потом он тихо спросил:

– Давай закрою сам?

– Угу, – и чуть не ляпнула: все что угодно.

Мои руки, повинуясь его воле, стремительно сомкнулись с глухим щелчком и – открыв рот, я обозрела собранную трость. Мамочки, вот так, одним махом, острый клинок вогнал обратно в шафт?! А если бы промахнулся? То без рук бы вдвоем остались!

– Ты!.. – у меня даже дыхание сперло.

– Я, – усмехнулся он лениво. – Не волнуйся, почти за двадцать лет движение отточил до совершенства.

– О-о-о… – испуганно замерла в плену его рук, продолжавших держать трость.

Громко сглотнув, вывернула шею и посмотрела на него. Огромный кот-оборотень в человеческом обличье, чуть наклонив голову, следил за мной… как охотник за добычей. В первый момент испугалась, но в следующий – он мягким движением забрал трость из моих рук и вернул на место. Прижал меня к своей груди спиной и наклонился, шумно вдыхая мой запах, уткнувшись носом в макушку. После его руки поползли вверх, губы легко касались моих волос, лба, виска, щеки. С каждой секундой я загоралась все сильнее, огонь разбегался по венам, сжигая сомнения, мысли и превращая в желе мое тело, подвластное его воле и напору.

Егор обхватил ладонью мою шею, утверждая право сильного, главного. Большим пальцем приподнял подбородок и вновь посмотрел мне в глаза. Надеюсь, сейчас он легко сможет прочитать в них все, что я прятала в душе. Замерев в его руках, отчаянно желала этого и боялась. Боялась признаваться в своих чувствах и в то же время не могла оттолкнуть. Я тихонечко млела, наслаждаясь его близостью, поцелуями, объятиями…

Здоровенная твердая ладонь слегка сжимала мой затылок, но я впервые с момента «смерти» не испытывала страха из-за собственной уязвимости. Оборотень одним движением мог бы свернуть мне шею или перегрызть горло, но была уверена в безопасности. Его зверь не причинит мне вреда. Я видела свое отражение в его потемневших глазах, ощущала его чувственный голод, истинно мужской, подавляющий все остальные желания, мысли, эмоции. Он однозначно хотел меня сейчас больше, чем чего-то еще.

Наконец Егор медленно наклонился и коснулся моих губ сухими горячими губами, затем лизнул языком, пробуя кожу. Наш поцелуй даже в начале не был нежным, а вскоре превратился в полный и бесповоротный захват власти над моим ртом, языком и телом. Я развернулась к Егору лицом и зарылась пальцами в его жесткие волосы, обхватывая голову, чтобы притянуть ближе, теснее прижаться, наслаждаться его вкусом, захлебываться ощущениями, дышать им, пропитываться насквозь любовью к нему. Он то жадно торопливо, то неспешно оглаживал меня, давая почувствовать силу своего желания. Потом, задрав подол, забрался в трусики. Я дернулась, всхлипнула, нарушив тишину кабинета, в которой таинственно шелестела наша одежда и смешивалось дыхание.

Я – его, а он – мой, ведь это естественно и правильно…

– Обопрись на спинку, прогни спину и раздвинь ноги, – хрипло, бесстрастно приказал мне Егор, прервав поцелуй, резко поворачивая к себе спиной и подталкивая к креслу.

Схватилась за спинку, а то от захлестывающего разум желания ноги подгибались. Егор задирал платье… Секунда-другая – равнодушный тон и «пустое» желание запустили обратный ход, вырывая из сладкого дурмана. Я нашла в себе силы с мрачным ехидством спросить:

– А сливками дополнительно не намазаться? – Обернулась к нему лицом и добавила: – Может еще и венок из валерианы на голову нацепить?

Желтые глаза оборотня горели подобно топазам под софитами, а грудь ходуном ходила – страсть его, оказывается, тоже не оставила равнодушным, хотя эмоций с гулькин нос.

– С чего вдруг такая смена настроения? – рыкнул он раздраженно, притягивая меня к себе и давая возможность почувствовать силу его желания.

Я скользнула ладонями по его обнаженным предплечьям, заставив мужчину рвано выдохнуть, – ага, пробирает! – и уперлась в каменную рельефную грудь, слегка отстраняясь и невнятно объясняя:

– Потому что привыкла к взаимному уважению партнеров.

– А я привык, чтобы мои приказы выполнялись, – проскрежетал Хмурый.

– Я не любительница доминантных игр, – смогла уже более твердо произнести.

– А я не любитель постельных игр, котенок, – шепнул он хрипло, усиливая натиск, прижимая к себе.

– Ты отдал мне приказ… как постельной игрушке. Как женщине, которую… купил с определенной целью, – с обидой высказала я. – Ты забыл, что я эмпат. И хоть не могу влиять на тебя, но ведь чувствовать-то мне никто не мешает. Не запретит.

– И что все это значит? – раздраженно проскрипел Егор.

– Просто… ты лишь хочешь, вот и все… – голос предательски сорвался.

– А ты не хочешь? – он в показательном недоумении приподнял бровь, ослабляя объятия, но не выпуская меня из своих рук.

– Я… – перевела дыхание, ведь сейчас придется признаться в своих тайнах, и шепотом продолжила, опустив глаза, – …хочу, но чувствую к тебе не только похоть и желание.

Осторожно высвободилась из его хватки и чуть не расплакалась от разочарования. Мужчина не пытался удержать, прижать или заверить, что для него происходящее между нами тоже «не только». Медленно отошел назад, оперся о стол и замер, рассматривая меня так, словно пытался добраться до самой души.