Подобно Войне за Веру - Лиланд Экстон Модезитт Страница 52

— Такое падение энергии случается часто или только в канун беды? — спросил Тристин.

— В девяти случаях из десяти в канун беды. Но не всегда. Как и повсюду в нашем деле. Ничто не абсолютно, и приходится исходить из вероятностей. Единственное, что абсолютно, это смерть. И даже она не абсолютна, если верить ревякам. — Фолсом опять выпрямился. — А теперь займитесь посадкой. И попытайтесь ни во что не врезаться, — он улыбнулся, затем откинулся на спинку и закрыл глаза.

Конечно, как понял Тристин, Фолсому едва ли нужны глаза с его имплантатом. Уж во всяком случае, для слежения за кораблем они необязательны. Тристин сосредоточился на сети и на экранах, время от времени вытирая лоб, внося ничтожные исправления и ведя корвет к Шевел Бета.

— Бета Контроль, это Скиталец один-пять. Приближаюсь к докам.

— Вас понял, один-пять. Мы вас видим. Вам разрешается идти на дельту четыре.

— Вас понял, Контроль.

Тристин снизил скорость сближения до нескольких метров в секунду, затем в минуту, и наконец ввел корвет в хрупкое на вид доковое гнездо. Ко времени, когда он отключил двигатель и позиционные дюзы, его лоб и одежда были влажны. Впервые после почти дюжины полетов.

— Бета Контроль, Скиталец один-пять в гнезде. Отключаюсь.

— Вас понял, однн-пять, примите поздравления.

Поздравления? Тристин вытер лоб и намагнитил держатели, затем начал процедуру отключения.

— Мы в гнезде, командир.

— Мягкая посадка. Приятное ощущение.

— Спасибо, — Тристин продолжил методичную процедуру, не обращая внимания, насколько возможно, на спазмы в животе, когда отключил искусственное тяготение.

— Кстати, что вы думаете о речах маршала Уорлока по этике? — спросил, вставая, командир Фолсом. Тристин подобрал кубы с заданиями и вернул их командиру, пытаясь не слишком усердно глотать. Коротышка-то, оказывается, никто иной, как маршал Уорлок, герой Сафрийского сражения!

— Он не любитель заявлять о себе, но настаивает на том, чтобы прочесть кое-какие лекции по этике. Что вы думаете о них?

— Ну, я понимаю теорию, стоящую за его словами. И прочел все пособия. — Тристин покачал головой. — Но мне по-прежнему трудно понять, как разумные люди могут позволить, чтобы им вешали на уши лапшу самозваные пророки. То есть, я знаю, что такое бывает, но мне никак не найти связь между такого рода самообманом и тем, как понимание его делает нас лучшими пилотами. И значит ли это что-нибудь, если тебе надо остановить корабль-тройд или танковую атаку на Маре?

— Короче, вы сочли, что это пустая болтовня? — Фолсом улыбнулся.

— Я этого не говорил, — спокойно уточнил Тристин, сдерживая приступ гнева. В конце концов, он один из немногих, кто вообще изучал материалы и пытался вникнуть. — Я просто не знаю, как это применить.

— Ну, молодой человек, если вы отменный пилот, у вас впереди долгая карьера. Вы можете дойти до штабиста-планировщика. Или до командира Периметра. Или служить в разведуправлении. А можете даже однажды стать агентом. Не глядите на меня так. Вы на вид типичный ревяка, а много легче взять кого-то с нужными генами, чем преобразовывать людей, у которых их нет. И большинство агентов разведки — бывшие пилоты, знаете ли.

Чего-чего, а этого Тристин не знал и едва не поперхнулся.

— Если такое случится, то, что говорит маршал Уорлок, может стать полезным, — продолжал командир. — Но может и не стать. Если погибнуть молодым. — Фолсом помолчал. — Так нашли вы способ обнаружить аккумулятор, переживший стресс?

— Сэр? — Тристин хоть убей не мог понять, что общего у стресса аккумуляторов с этикой.

— Аккумулятор, переживший стресс. Кажется, мы это затрагивали?

— О да, сэр. — Тристин прочистил горло. — Я не мог найти ни одного надежного способа, но кое-какие подходы обнаружил. Один — это проверка средней плотности пыли в системе, где побывал корабль. Я этого не знал, но в отделе ремонта и профилактики содержатся сведения обо всех условиях среды при последних десяти заданиях. Корабли, выполнявшие пять заданий из десяти в условиях плотности пыли больше ноль точка четыре или пять дают на тридцать пять процентов больше неприятностей с аккумуляторами.

Фолсом кивнул.

— Продолжайте.

— Неприятности с аккумуляторами также много чаще приключаются на кораблях, часто делавших короткие прыжки. Единственная физическая деталь, которую мне удалось почерпнуть, такова: некоторые техники говорят, что если пыль начнет попадать на сверхпроводимую линию, жди неприятностей. — Тристин пожал плечами.

— Не худо, — признал Фолсом. — Вы потратили много времени, отслеживая информацию по одной субсистеме корабля. Вам предстоит потратить еще больше, преследуя ревяк и будучи ими преследуемым. Кто знает, а вдруг еще капля усилий по пониманию того, что вы узнали о ревяках, однажды поможет вам остаться невредимым. — Фолсом отвязался от сиденья. — Как вы знаете, маршал Уорлок один из немногих, оставшихся в живых из первой волны на Сафрии. И один из немногих, кто совершил дюжину успешных разведывательных полетов через системы Джеруша и Орума. Он также один из немногих истинных знатоков ревячьей этики и культуры, — Фолсом помедлил. — В любом случае, лейтенант, это был хороший полет, и я вами доволен. В потенциале вы хороший космолетчик, и со временем можете стать действительно хорошим. — Фолсом открыл люк в станционный шлюз. — Воспользуйтесь тем, что осталось от нынешнего дня, какой бы это ни был день, а завтра явитесь за приказом. И за крылышками. В кадры. Мне надо кончить текущие записи и ввод данных. — Тут он расплылся в улыбке. — Техники правы насчет пыли на линии, пусть даже инженеры это отрицают.

Тристин начал отстегиваться. Затем подобрал вещмешок и скафандр, стараясь не корчить гримас, пока Фолсом не вышел из шлюза и не пропал из виду.

Он офицер-пилот. После почти двух лет. Почему он себя таким не чувствует?