Изгнание владыки - Григорий Адамов Страница 52

20.25–20.35. Передвижной С. Человек с портфелем и человек в кепи (фотоснимок № С3), выйдя из внешнего подъезда коттеджа, с улицы Коммунаров, завернули на улицу Октябрьской революции, затем направо, на улицу Горького. На углу Пушкинской улицы они внезапно подошли к ярко-красному электромобилю № МИ 319–24, который, очевидно, ожидал их здесь. Машина с места взяла полный ход, понеслась по Пушкинской улице, повернула налево, в Парковую улицу, и скрылась. К сожалению, я был в этот момент без машины. Дальнейшие поиски на электроцикле ни к чему не привели».

Комаров неодобрительно покачал головой и, разложив перед собой снимки, указанные в последних трех донесениях, принялся внимательно изучать их.

Экран одного из настольных телевизефонов беззвучно светился. На нем появилось смуглое лицо Хинского. Глаза лейтенанта были задумчивы. Левая рука была на перевязи.

Комаров коленом нажал кнопку под столом. Дверь распахнулась, пропустила Хинского в кабинет и сейчас же закрылась.

— Садитесь, садитесь, Лев Маркович, — сказал Комаров, едва Хинский кончил рапортовать. — Рассказывайте… Но прежде всего, как рука? — заботливо спросил он.

— Ничего особенного, Дмитрий Александрович. Пустяковый вывих. Видно, вы не в полную силу работали, — улыбаясь, ответил Хинский.

— Не сердитесь, на старика? — допытывался Комаров, прищуривая глаза, полные отеческой теплоты.

— Да что вы, Дмитрий Александрович! Ради такой встречи не жаль было бы и десяти рук!

— Ну, при десяти руках мне, пожалуй, и несдобровать бы, — рассмеялся Комаров, но сейчас же оборвал смех. — Итак, Лев Маркович, что нового?

— Все утро потратил на поиски следов красной машины. Она была взята вчера в шестнадцать часов в Новоарбатском гараже…

— Это в каком же? — перебил Комаров. — Возле Москвы-реки?

— Нет, у начала магистрали, недалеко от Гидрогеологического института. Фотосчетчик гаража отметил номер машины и время ее выхода на улицу. Между шестнадцатым и двадцать первым часом ни в одном из московских гаражей эта машина не зарегистрирована.

— А в двадцать первом часу? — спросил Комаров.

— В двадцать один час ее приход отметил фотосчетчик подземного гаража у площади Маяковского. Мне повезло. Сейчас же по возвращении в гараж машина поступила на осмотр и промывку, но, к счастью, за ночь этих операций не успели проделать, даже не дотронулись до нее. В двадцать два часа я задержал машину по телевизефону в гараже, приехал туда, и, по моему требованию, ее со всеми предосторожностями перевели в особое, изолированное помещение. Ключи от помещения у меня. Там я подробно осмотрел ее.

— Так, так… — одобрительно сказал Комаров. — Что вам рассказали счетчики?

— Почти ничего нового. Подтвердили лишь то, что уже было нам известно.

— Именно?

— В шестнадцать часов она вышла из Новоарбатского гаража с одним пассажиром-водителем. Прошла пятьсот пятьдесят метров, остановилась, через десять минут приняла двух довольно легковесных пассажиров — оба весили всего восемьдесят восемь килограммов — и немедленно ушла на расстояние тридцати одного километра пятисот двадцати метров. Остановка после этого пробега в девятнадцать часов точно совпадает с донесением поста номер три на Клязьме. Показания часов и счетчиков машины об обратном пути, о нагрузке и времени прихода в гараж совпадают с моими расчетами и показаниями фотосчетчика гаража.

— Отлично. Что еще?

— Я тщательно осмотрел изнутри и снаружи кузов машины, сделал фотоснимки и исследовал их после многократного увеличения.

— Так… так… Хотя бы это ничего и не дало, но сделать надо было обязательно.

— Нет, это кое-что дало, Дмитрий Александрович.

— Ага! Тем лучше.

— Во-первых, на обивке сидения я нашел несколько длинных волнистых шерстинок блестящего черного цвета, а на подстилке в кабине следы больших собачьих лап. Несомненно, это тот черный ньюфаундленд, о котором доносит пост номер три.

— Можно, значит, не сомневаться, что именно на этой машине мужчина в кепи приехал на Клязьму с мальчиком и собакой и затем уехал, захватив человека с портфелем.

— Я тоже так думаю, Дмитрий Александрович. Кроме того, возле задних сидений электромобиля я нашел обрывок алюминиевой бумаги с печатным текстом, вероятно обрывок газеты или журнала.

Хинский, достав из бумажника обрывок, передал его Комарову. Тот внимательно рассмотрел тончайшую, не очень прочную металлическую бумажку на свет, прочел обрывки фраз, отпечатанных на ней с обеих сторон, и задумался.

— Так. Хорошо, — сказал наконец Комаров, подняв голову. — Что еще?

Хинский огорченно развел руками:

— Пока ничего, Дмитрий Александрович.

— Ну, что же! Поработали неплохо и узнали немало. Что вы думаете дальше предпринять? Надо идти по следам, пока они свежи и горячи.

Хинский минуту помолчал.

— Прежде всего, — начал он, — я хотел бы сегодня же обследовать окружность радиусом до пятисот пятидесяти метров вокруг Новоарбатского гаража, откуда была взята красная машина. Где-то на этой окружности была первая остановка машины. Возможно, кто-нибудь там запомнил ее яркую окраску. Одновременно надо будет поручить сержанту Васильеву…

На столе перед Комаровым послышалось тихое гудение, засветился экран второго телевизефона.

Хинский замолчал. Комаров включил аппарат. Экран остался пустым, но из звуковой части аппарата послышался голос:

— Алло. Кто у аппарата?

— Двести восемьдесят шесть, — ответил Комаров.

— Колесо.

— Луна.

— Клязьма. Пост номер два. Разрешите срочно доложить, товарищ майор. Во дворе замечается усиленное движение людей между коттеджем и ангаром. Внесли в ангар чемодан и баул. Пришедший в шестнадцать тридцать через калитку со Школьной улицы человек вышел из коттеджа, переодетый в рабочий комбинезон, с какими-то инструментами в руках и направился в ангар. Предполагаю, идет подготовка к вылету.

— Кардан не появлялся? — живо спросил Комаров.

— Не появлялся, товарищ майор. Полчаса назад из коттеджа во двор вышел пришедший сюда вчера посторонний мальчик с собакой. Их сопровождал сын владельца коттеджа. Погуляли минут десять по саду и вернулись в дом.

— Больше ничего нового?

— Пока все, товарищ, майор.

— Спасибо. Будьте внимательны. Если начнут выводить геликоптер из ангара, немедленно сообщите. Буду у аппарата.

Комаров выключил телевизефон, и сейчас же по волновому избирателю вновь включил его. На экране появилась небольшая комната диспетчера при ангаре. Диспетчер, сидевший у пульта, на котором были видны разноцветные кнопки, рычажки, горящие и потухшие лампочки, светившиеся нити графиков, поднял глаза и вопросительно посмотрел на Комарова?