Завод войны - Нил Эшер Страница 52

– Ясно.

Блайт даже почувствовал облегчение, получив прямой вербальный ответ, и подумал, не будет ли выглядеть идиотом, если продолжит говорить то, что собирался сказать. Но наверняка все люди, обращающиеся к ИИ, кажутся тем идиотами?

– Ребенком я часто играл в виртуальную игру, которая называлась «Зонт». В ней все было связано с путешествиями во времени, бесконечными энергетическими прогрессиями и энергетическими займами. Теперь, когда стал старше, я понимаю в ней больше, но по-прежнему далеко не все. Ну вот, ты перенес нас назад во времени и не собираешься вернуть вперед, так не значит ли это, что мы прихватили с собой некоторое количество мировой энтропии?

Воздух перед скафандром замерцал, и в его темноте начало расти еще более густое пятно, словно приближавшееся из бесконечной дали, оно росло и росло, пока не приняло форму черного бриллианта, зависшего за щитком визора. Блайт уже понял: подобные появления – или проявления – означают, что его слова чем-то заинтересовали ИИ. А еще, похоже, так Пенни Роялу было легче загружать информацию в мозг человека.

– Верно, – сказал ИИ.

– Это же… как отрицательная энергия… часть тепловой смерти Вселенной?

Теперь слов не последовало, только картинка безбрежного пространства, засунутого целиком в его несчастную голову: галактики и туманности рассыпались перед ним, их свечение таяло в бесконечной тьме… Вернувшись в здесь и сейчас, Блайт обнаружил, что стоит на коленях, – и догадался, что был прав.

Не поднимаясь с пола, он, верный принятому решению, продолжил:

– И мы собираемся доставить этот груз обратно в реал, когда через четыре часа выйдем на поверхность.

– Да.

– И это… опасно?

Теперь он получил изображение звезды класса G, а на периферии, как подтекст – поверхность обитаемой планеты. Он видел, как некая волна врезалась в солнце, покоробив его, видел, как расползается по звезде рябь, как она начинает проваливаться внутрь себя – точно гниющее яблоко в фильме, запущенном на большой скорости. А в «подтексте» небо потемнело, по нему поползли тучи, наступила зима. Он видел, как умирают и истлевают растения, но, когда все сковал мороз, даже разложение прекратилось. Океаны превратились в лед, пурга замела трупы животных…

«Какого черта?»

Блайт попытался прогнать изображения, и они постепенно потускнели, но он с упрямой настойчивостью продолжил расспросы:

– Но этого не случилось, когда мы подошли к Самому Смаку…

– Я удержал энтропийный эффект в равновесии, установив контуры Калаби-Яу У-пространственного двигателя в непосредственной близости с У-пространственным поглотителем энергии.

«Ну хоть что-то». По крайней мере черный ИИ не попытался впихнуть в его мозг это.

А Пенни Роял продолжил, и Блайт почувствовал, что ИИ получает удовольствие от собственных объяснений:

– Если бы реакция короля не была такой, какая нужна мне, возникла бы необходимость переместить контуры Калаби-Яу. В результате тридцать кораблей Королевского Конвоя оказались бы в абсолютной тьме и полностью обездвижены – вся энергия газового облака ушла бы, и газы перестали бы излучать. А мне потребовалось бы подыскать другой способ снабжения Свёрла той информацией, которую я хочу, чтобы он имел.

«Так, понятно, ты не послал письмо, которое я хотел, чтобы ты послал, поэтому вот тебе термобомба». Блайт едва подавил идиотский смешок.

– Но отрицательную энергию все равно надо… сгрузить.

– Да, капитан Блайт, – ответил Пенни Роял.

На этот раз в голове человека возникло воспоминание, чужое воспоминание: Блайт обнаружил себя стоящим в каком-то государственном научном музее и глядящим на голографическую звездную карту. Нажав какую-то кнопку, он сфокусировался на планетарной системе и помеченной расширяющейся звезде, расположенной в четырех световых годах от системы, называвшейся Ребус. А звезда носила имя Шестой Башмачник. И сразу оттуда Блайт шагнул в детские воспоминания – он шел к арке планетарной информационной базы, глядя на плакат «Читай и учись».

Со стеклянным звоном бриллиант погрузился в глубину скафандра и, мигнув, исчез, а Блайт понял, что аудиенция завершена. Пенни Роял говорил – по-своему, но беседа никогда не бывала длительной. Блайт подозревал, что Пенни Роял, как и многие ИИ, считал простую людскую болтовню скучной, неинтересной и утомительной и склонен был выдавать чуть меньше требуемой человеку информации, вынуждая того таким образом думать и предпринимать исследования. С пересохшим ртом и скрученными от ужаса кишками Блайт вернулся в рубку. Пенни Роял, решил он, пытается мыслить проще, но он слишком нравоучителен, слишком педантичен и всегда раздражает и разочаровывает. А еще капитан никак не мог избавиться от страшной мысли о том, что ИИ собирается аннигилировать Солнечную систему.