Никогда не отступай - Уильям Форстен Страница 51

— Послушай, Винсент, ты-то ведь записался в наш полк в самом конце кампании, так что не говори мне о «наших парнях». Я, в отличие от некоторых, был с Тридцать Пятым с самого начала.

Винсент никак не отреагировал на эту колкость — он знал, что многие «старожилы» с неудовольствием отнеслись к его стремительному взлету, считая, что он не заслужил такого быстрого продвижения по службе.

— Ты прав, Гейтс, но сейчас я здесь главный. Этот Гаарк умеет читать, а через неделю экземпляры твоей газеты попадут к нашим солдатам на фронт.

Винсент не стал дальше развивать свою мысль, предоставив Гейтсу возможность самому сложить два и два. Если бантаги найдут газету в вещмешке какого-нибудь убитого ими солдата Республики, она тут же попадет к Гаарку.

Гейтс помолчал несколько секунд и наконец неохотно кивнул.

— Ты самый вменяемый газетчик из всех, кого я когда-либо видел, — улыбнулся Винсент.

На вершине холма, у подножия которого они стояли, показался экипаж, и Винсент вытянулся по стойке «смирно». Его примеру тут же последовали артиллеристы, экипаж броневика и даже Чак. Когда экипаж спустился вниз по склону, из него вышел Калин. Надев на ходу цилиндр, он прошествовал к Чаку и крепко пожал инженеру руку.

— Говорят, ты тут что-то придумал?

— Да, сэр, но вы же знаете, как это обычно бывает. Все прекрасно работает только до тех пор, пока не приходит время применить изобретение на практике, поэтому я прошу вас не слишком удивляться, если сейчас у нас ничего не получится.

— Когда я сюда ехал, над моей головой пролетел дирижабль.

— Он еще не совсем готов, но за пару недель мы устраним все неполадки.

— Он нужен мне сейчас, — вмешался Винсент. — Этот дирижабль сегодня же погрузят на поезд и отправят на фронт.

Чак оглянулся и бросил взгляд на Джека Петраччи, который стоял рядом с летательным аппаратом и выкрикивал какие-то приказы людям из посадочной команды.

— Винсент, эта машина еще не прошла необходимые испытания. Мы сделали только один пробный полет.

— У меня нет выбора, Чак. Дирижабль нужен мне на фронте.

— Джек нас с тобой на фарш пустит; это судно не готово для боя.

— Страна стоит на грани поражения. Он все поймет.

— Как обстоят дела с нашими другими чудо-машинами? — оборвал их спор Калин, направившись к огневому рубежу.

Винсент скосил глаза на Джека, гадая про себя, не подписал ли он только что смертный приговор одному из лучших своих друзей. Усилием воли он выкинул эту мысль прочь из головы: сейчас было не время для подобных сантиментов. Его план был невыполним без дирижаблей, а это значило, что Джеку предстоит новый вылет, вне зависимости от того, готова его машина к бою или нет.

— Мы ждали только вас, сэр, — обратился Чак к Калину, когда они подошли к броневику и выстроившемуся рядом с ним экипажу. — Вы ведь знакомы с моим помощником, Григорием Тимокиным?

— Мы с твоим отцом, вечная ему память, были старыми друзьями, — произнес Калин, пожимая руку командиру бронированной машины.

— Я знаю, сэр. Отец часто рассказывал мне о тех временах, когда вы вместе служили при дворе боярина Ивора.

Калин улыбнулся и склонился к уху молодого суздальца:

— Молодость, молодость! Надеюсь, не все из этих историй ты пересказываешь своим товарищам?

— Я бы никогда не осмелился на это, сэр, — с серьезным выражением лица уверил его Тимокин.

Калин расхохотался и, сделав шаг назад, начал разглядывать броневик.

— Эта машина готова к бою?

— Мы только что закончили доводку ходовой части. Все готово.

Калин жестом показал, что хочет изучить броневик изнутри, и Григорий рывком отворил перед ним боковую дверцу. Сняв цилиндр, президент нагнул голову и протиснулся в узкое отверстие люка. Григорий, Винсент и Чак последовали за ним.

Тимокин захлопнул крышку люка, и у Винсента появилось неприятное ощущение, будто его заживо замуровали в гробнице. Было раннее утро, и после трех дней бури воздух стал сухим и прохладным, но внутри броневика было непривычно жарко и пахло паром, маслом, жиром и углем.

Заднюю часть машины почти целиком занимал паровой котел; языки пламени, вырывавшиеся наружу сквозь распахнутую дверцу его топки, окрашивали стенки броневика в инфернальный багровый цвет. В передней части машины находилась пушка-десятифунтовка.

Вдруг Фергюсон согнулся пополам, побледнел и, прижав к губам покрытый красными пятнами платок, зашелся в сухом кашле.

— Чак, живо убирайся отсюда, — приказал Калин.

Не дожидаясь ответной реплики инженера, Винсент, который сам уже едва сдерживал тошноту, схватил Чака за руку и выволок друга наружу.

Сев на траву, Чак начал жадно хватать ртом воздух, а Винсент опустился на колени рядом с ним.

— Сегодня днем мы уезжаем, и ты сможешь передохнуть, Чак.

— Мне нужен очень долгий отдых, — прохрипел инженер. Его дыхание еще не восстановилось.

Чак снова закашлялся и стал харкать кровью. Сердце Винсента сжалось от боли.

— Когда Тимокин поведет броневики в бой, проследи за тем, чтобы они держались вместе, — прошептал Чак. — Не разбрасывай их по разным частям. И мне до сих пор не нравится твоя идея поднять в воздух наш новый дирижабль. Теряется элемент неожиданности, а воздушная атака тоже должна быть массированной. — Вздохнув, он замолк и опустил глаза. — Хотел бы я поехать с тобой на фронт и увидеть своими глазами, как ведет себя в бою наша техника.

— Ты получишь подробнейшие отчеты, не сомневайся.

Чак посмотрел на Винсента и слабо улыбнулся.

— Посмотрим, — выдавил он и с трудом поднялся на ноги. В этот момент из броневика вывалился Калин, его лицо было мокрым от пота.

— Жуткая машина, — пробормотал он. — Ну, теперь давайте посмотрим, как ты собираешься остановить этих волосатых дьяволов.

Чак медленно подошел к зарядному ящику и приказал канониру открыть его.

— Дайте мне обычный снаряд и заряжайте. — Взяв из рук артиллериста десятифунтовую болванку, Чак вернулся к Калину. — Вот, сэр, стандартный десятифунтовый снаряд из стали.

За их спинами орудийный расчет закладывал снаряд и мешочек с порохом в пушку. Винсент знал, что командир расчета не меньше десяти раз проверил точность наводки, однако, когда заряжающий захлопнул крышку казенника, нервничающий лейтенант вновь склонился над орудием.

— Толщина первой мишени составляет три дюйма, — сообщил Калину Чак. — Мы предполагаем, что бантаги установили на свои машины именно такую броню. Обратите внимание, сэр, стальная плита установлена вертикально, а не под углом. Господа, — повысил он голос, — предлагаю всем отойти в укрытие.

Как только наблюдатели спустились в недавно вырытую траншею, пушка с грохотом выстрелила. Артиллеристы подскочили к орудию, распахнули крышку казенника, и оттуда вырвался сноп искр. Отстрелянная гильза пролетела прямо над головой Винсента. Готорн поднес к глазам бинокль, уже зная, что он увидит. В стальной плите появилась вмятина, но пробить броню снаряду не удалось.