Ставка на Проходимца - Илья Бердников Страница 51

Я пожал плечами. Проговорил отчетливо, нажимая на каждом слове:

— Почти восемь месяцев.

Данилыч, против моего ожидания, не выпучил изумленно глаза, не упал со стула, даже его усы остались такими же лощеными. Только брови немного сдвинулись, словно в размышлении.

— Почти восемь, — протянул он. — Это да, многовато. Настя заждалась, переживает, конечно… Леночка небось разродилась уже…

— Дочка? — не мог не спросить я.

— Невестка, — с готовностью отозвался Данилыч. — Такая умница! И красивая, и хозяечка отменная…

— Слушай, Данилыч, — не удержался я, — ты что: всю свою семью собрался на Гею переправить?

— Отчего ж нет? — прищурился Данилыч. — Мне Стах общее дело предлагает, обеспечены будут все.

— Да сколько же их человек? Ты-то хоть подумал, что кто-то этого может не хотеть? Та же невестка, к примеру?

Данилыч помолчал многозначительно, потом погладил важно усы и поднял указующий перст к небесам, подчеркивая важность того, что сейчас будет сказано.

— И дети мои, и жена, и невестка знают, что своей спокойной жизни в достатке они обязаны мне, — спокойно поведал он. — Я с самого начала объяснял им, кем работаю и чем занимаюсь, хоть это и запрещено договором с МТК. Так вот, — добавил он, чеканя каждое слово, — они согласны переехать бе-зо-го-во-ро-чно! Понимаешь? Несмотря на своих друзей, пристрастия, занятия и прочее… Сыновей — их у меня трое — я обучил шоферскому делу и механике и могу сказать, что на Дороге они заработают намного больше, чем в своем задушенном налогами гараже! Они так и сказали: «Батя, сделаем, как скажешь!» — Данилыч довольно прижмурился, видимо представив своих послушных и сговорчивых парней. — Невестка, так та поедет за мужем — Василием — он у меня старший — не сомневаясь. Дочка — она у меня младшая — права голоса не имеет, да и не будет особо пререкаться, а жена… — голос Данилыча потеплел и приобрел мягкие оттенки, — Настя давно уже приняла решение. Да и видеть меня она будет чаще и дольше, если на Гею переберемся. Так вот!

— Хорошо, если все так, — покачал я головой, — но переправить шесть человек, из которых один — грудной ребенок, через эту пустыню, да еще и со сдвигом во времени, да еще и через известный теперь Компании Проход… — не знаю, не знаю…

Данилыч снова самодовольно погладил усы, отхлебнул чаю.

— Не шесть, а семь: мой кум тоже желает перебраться. Я его хорошей охотой сманил, а то с нынешними правилами и ограничениями на Земле охотиться — слезы одни. Да и зверя почти не осталось — это правда. Семью мою не через этот мир повезут, а через известный тебе официальный Проезд: все уже давно было оговорено и кому нужно — заплачено, так что к этому времени вся моя семья должна у Стаха обитать да меня ожидать. — Данилыч усмехнулся: мол, какой я молодец!

— Погоди-погоди, — начал вспоминать я. — Так вот что имел в виду Степак, когда сказал Люське: «Передай Данилычу, все прошло нормально»! А я-то совсем упустил это из виду, со всеми передрягами перехода и прочими… разбойными нападениями…

— Ага! — подобрался Данилыч, звучно хлопнул в ладоши и подмигнул мне: — Сделал, значит, обещанное, Андрей Иванович, не подвел!

— Чего это вы тут хлопаете? — высунулась из прицепа Люська. — Веселитесь без нас?

Я, решив отложить на потом такой интересный для меня разговор и выяснение роли Степака во всем происходящем, откинулся в кресле и снова принялся попивать чай, наблюдая за явлением Люськи народу.

Сестра подошла к столу, свежая, с пышной копной русых, остриженных под «асимметрического пажа» волос, сияющих чистым блеском. Она была одета в некое подобие шортов-юбки и легкую блузку без рукавов, открывающую ее округлые, красивые плечи. Одежда сидела на Люське идеально, ну, может, чуть-чуть в обтяжку: Ками, которой, несомненно, и принадлежали все эти вещи — ну не Саньку же! — была лишь немного ниже моей сестры. Теперь сестра — от добела вымытых кроссовок на ногах до сияющих под челкой «пажа» ярко-голубых глаз — вся дышала чистотой, здоровьем и… какой-то уверенностью, что ли…

Следом к Столу подошла странно притихшая Ками, присела, словно бы смущаясь и ожидая реакции на Люськин наряд.

— Алексей, — Данилыч привстал и неглубоко поклонился, — твоя сестра сделает честь любому, если отобедает с ним — какого бы ранга и поста он ни был: она же — настоящая русская красота! Ну а нам, простой шоферне, так просто и думать нельзя, чтобы…

Данилыч рассыпался в комплиментах, Люська счастливо щебетала ему что-то в ответ… Я наклонился к потупившей глаза Ками и тихонько сказал:

— Слушай, ты ее действительно хорошо одела.

Ками вскинула густущие ресницы, блеснула благодарным взглядом…

— Только я одного не пойму, — я пожал плечами, — где ты это раздобыла все?

— С Шебека привезла, — заглянула ко мне в глаза своими карими колодцами «куколка». — Я там мало что носила, кроме защитных комбинезонов да обыденной одежды, так что взяла с собой практически весь свой гардероб: ожидала, что что-то получится в пути поносить… Видишь — пригодилось… Смотри — Имар с Саньком вернулись!

Я обернулся и увидел пересекающую площадь несколько припыленную и явно уставшую парочку.

— Там, за грядой, ветер поднялся — ужас! — сипло пояснил Санек, не сводя глаз с Люськи и плюхаясь прямо на землю рядом с импровизированным очагом, даже не сняв рюкзака. — Пыль стеной летит — дышать трудно… это здесь — тишь, да гладь, да Божья благодать…

Его руки потянулись к остаткам жаркого, но Данилыч прикрикнул на него и отправил вслед за Имаром к центру площади. Там, у колодца, стояло несколько местных женщин, которые давно уже наполнили свои кувшины и теперь не менее получаса изо всех сил делали вид, что не смотрят на нас, а весьма заинтересованы несколькими деревянными повозками, стоящими недалеко от автопоезда.

Смотри-ка, а эти местные, хоть и индейцы по виду, принцип колеса знают…

— Здешние бабы на Имара западают, — добродушно-хитро сообщил мне и Люське Данилыч, нарезая остатки мяса. — Он у них вроде героя стал, когда нескольких местных разбойников подстрелил. Да и старейшина здешний смотрит на него с задумчивостью: не против, видимо, оставить хорошего воина в своей деревне.

«Конечно, — думал я, прихлебывая остывший чай и рассматривая смывающего пыль и пот Имара, — понятна их заинтересованность!»

Посмотреть действительно было на что. Имар снял свою рубаху с широкими рукавами и оголил такие торс и руки, каким позавидовали бы многие профессиональные бодибилдеры. Нет, он не был просто накачан: его мускулатура действительно создавала впечатление силы, и видно, что это не псевдобугры плоти, раздутые стероидами, а настоящие узловатые мышцы, налитые огромной энергией. Имар казался на удивление легок, при всей той внешней агрессии мышечной брони, в которую был закован его скелет. Нет, ребята, для такого великолепного результата одного простого «кача» недостаточно: тут и отличная природа должна быть, и серьезнейшая работа. Этакий черный Ахиллес: талия, щиколотки и запястья тонкие, просто изящные… спина прямо змеится рельефными мышцами, грудные пластины выпуклые, словно броня на шебекском спецназовце… Да… создается впечатление больше атлета, чем бодибилдера. К тому же еще и темная кожа подчеркивает рельеф мышц, помогая тенями, четче очерчивая…