Дети Капища - Ян Валетов Страница 51

– Выпьешь что-нибудь?

– Если только минералочки, – согласился Васильевич, – со льдом… Кто ж пьет спиртное в такую жару? Ничего, если я у тебя тут покурю?

Сергеев молча поставил перед Валерием Васильевичем пепельницу и стакан с минералкой. Стакан был запотевший, холодный даже на вид. Пузырьки газа, толкая друг друга, рвались наверх, через кубики льда.

Васильевич пригладил широкой, как утюг, ладонью свой колючий «ежик», уже сплошь серебристый, без намеков на изначальный цвет волос, и с видимым удовольствием отхлебнул воды. Кисть его руки, выглядывающая из рукава пиджака, поросла такими же седыми волосками и выглядела неожиданно мощной – такая кисть бывает у опытного «рукопашника» или рестлера.

Ладони и ступни у начальника партийной службы безопасности вообще были не по размеру. Словно взяты в долг у человека, гораздо крупнее Валерия Васильевича по габаритам. Ладонь размером с небольшую суповую миску больше подходила бы двухметровому гиганту-спецназовцу, а не невысокому мужчине с хитрой физиономией и узкими плечами. И туфли сорок пятого размера на его ногах больше напоминали ласты, хоть и были дорогими мокасинами фирмы «Редвуд», пошитыми из мягкой замши. Из-за таких особенностей анатомии выглядел Валерий Васильевич непропорциональным и неуклюжим, но Сергеев, зная о его прошлом, ни секунды не сомневался, что в случае необходимости неуклюжесть куда-то денется, а непропорциональность конечностей будет играть их хозяину только на руку.

В прошлой жизни Валерий Васильевич Бузькин был военным. И не просто военным, а командиром отряда специального назначения. И не банальным спецназовцем, а…

В общем, биография у господина Бузькина, несмотря на смешную фамилию, была несмешной, вполне заслуживающей уважительного внимания, только ознакомиться с ней подробней у Михаила никак не получалось. Сам Васильевич о себе рассказывать не любил, отделывался шутками да туманными намеками. Но птицу было видно по полету…

– Зер гут! – сказал он, закуривая. – Спасибо, Миша. Как с паспортом закончишь – проверь билеты. Они в конверте. Обратный – с открытой датой.

– А во втором конверте? – спросил Сергеев.

Второй конверт был синего цвета и без прозрачного пластикового окошечка.

– Там карточки. Три карточки – «виза», «мастер» и «амекс». Распишись там, сзади.

Он проследил, как Сергеев ставит подписи на кредитках, и добавил:

– Ты знаешь, а я рад…

– И я рад, – отозвался Сергеев, – только не знаю, чему радуюсь. Я, знаешь ли, человек к заграничным командировкам привычный…

Бузькин хмыкнул саркастически и пояснил, разглядывая Михаила через пелену табачного дыма:

– Я рад тому, что у меня появился коллега, на которого я могу положиться. Это как? Повод для радости?

– Наверное. Ты не обижайся, Валерий Васильевич… Лично к тебе это не относится никак. Просто мне ехать хочется, как умереть…

– Тьфу-тьфу-тьфу! – Бузькин, как любой человек, ходивший под смертью множество раз, такие упоминания о костлявой не любил чрезвычайно. Вот и сейчас он трижды сплюнул через левое плечо и торопливо постучал по деревянному сиденью табурета. – Типун тебе на язык, Михаил Владимирович! Ну чего ты непотребности говоришь? Судьбу испытывать решил?

– Перестань, Васильевич, – сказал Сергеев, пожимая плечами. – Я не на войну еду. Что ж ты суеверный такой?

– Знаешь, я в жизни насмотрелся, – обиделся Бузькин на «суеверного». – Разной крутизны люди встречались. Только шутить на эти темы – себе дороже. Не зови, чтобы потом обидно не было.

– А что, – спросил Михаил, – если не звать, то и не придет никогда? Так, что ли?

Он вообще-то понимал, что Васильевич прав. Не принято было «каркать», особенно накануне совершенно непонятной поездки, которая, только по мнению Блинова, почему-то была прогулочной. По мнению же самого Сергеева, цель и исход ее были смутны, а вот мнение Бузькина о предстоящем путешествии, похоже, было самое что ни на есть отрицательное.

Не был Валерий Васильевич пуглив. Был он опытен, а опыт и трусость – это «две большие разницы». И не считал Васильевич сергеевскую поездку променадом, никак не считал.

– Дело, конечно, твое, – протянул Васильевич, сбрасывая пепел в пепельницу несколько резче, чем предполагалось по ситуации, – я тебе не указ. Ты у нас мальчик взрослый…

– Да, ладно, коллега, – сказал Сергеев примирительным тоном, – и спорить-то не о чем… Ты прав. Извини.

– Так я и не спорю.

– Я действительно не уверен, что делаю правильно.

– Ты о Блинове?

Сергеев пожал плечами.

– Ну, Владимир Анатольевич у нас человек сложный, – заметил Валерий Васильевич не без сарказма. – Есть такое дело. Так и остальные тоже не подарки. Кого не возьми. Или ты полагаешь, что мой шеф – ангел? Основная разница между нашими с тобой положениями, что мне он шеф по моим прямым служебным обязанностям. И Блинов твой мне не товарищ, а начальник. Пусть косвенный, но начальник. Я и за него должен в случае чего под пули лезть. Мне за это деньги платят. А ты лез под пули не за деньги. Вот только за что – я никак не пойму. За дружбу? Так она у вас когда была – та дружба? За общие интересы? Так ты уж, Миша, прости, не вижу я у вас общности интересов. Блинов просто так ничего не делает. Он и погадить не ходит без скрытого смысла. Обязательно с политическим подтекстом гадит. А еще чаще с коммерческим и политическим.

– Не любишь ты Блинова, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес Сергеев. – Совсем не любишь.

– Я, знаешь ли, больше девиц полюбляю, – сказал Бузькин серьезно, – совершенно традиционно ориентирован. Владимира Анатольевича мне любить пол не позволяет. А начальству я служу согласно штатному расписанию. Жаль, день у меня ненормированный, а то было бы еще приятнее – с восьми до пяти послужил, и ауффидерзейн, майн либе фройнд! Ладно. – Он вздохнул, и огонек, зажегшийся было в глубине его глаз, угас. – Проехали, коллега. Поговорили на отвлеченные темы, теперь давай по делу. Документы я тебе вручил. Билеты тоже. Машину к подъезду подам. Осталось только передать приветы.

– Так мне Блинов еще и привет передал? – удивился Михаил. – Обещал проводить, кстати… Неужто наврал?

– Почему от Блинова? – спросил Васильевич и ухватил со стойки стакан с остатками воды. Стакан исчез в его ладони почти полностью. – Я принес тебе привет от нашего общего знакомого. Фамилия Касперский тебе что-нибудь говорит?

Сергеев поднял на Бузькина глаза и улыбнулся одной половиной рта.

– Ах вот оно как… Да, Валерий Васильевич, несомненно. Знакомая мне фамилия. Говорили намедни. Долго говорили. А что?

– Да ничего. Просил передать, что очень благодарен тебе за понимание важности вопроса. И что ты волен действовать по своему усмотрению.

Они помолчали. Потом Сергеев полез в бар и достал оттуда бутылку коньяка. Не спрашивая, плеснул маслянистую янтарную жидкость в два стакана и, поставив один перед собеседником, уселся напротив, не сводя с Васильевича взгляда.