Живи! - Владимир Данихнов Страница 51

— Нет. Ни воды, ни газа, ни света, — ответил Велес. — Берите с собой чего-нибудь пожрать и баллоны с водой захватите, фонарик и свечи.

Поднявшись в комнату, Велимир тут же бухнулся на диван и занялся весьма важным с его точки зрения делом — принялся сворачивать косяк, а обстоятельный Люба, застелив журнальный столик газетами, стал выкладывать продукты.

— Дунем? — предложил Велимир.

— Позже. — Скупой на слова Люба неодобрительно покосился на расплывшегося в жизнерадостной улыбке толстяка.

— Ты много куришь, брат, — заметил Велес. — А дурь сушит мозги. Скоро чокнешься.

— Угу, — поддакнул я. — Сушит, как врач говорю.

— Так ты врач? — полюбопытствовал Велимир, откладывая косяк.

— Гхм, — я закашлялся. — Самоучка.

— Ну, братья, — Велес потер ладошки, присаживаясь на диван, который закряхтел под добавочным весом, — приступим, — и цапнул галету с куском сыра.

Все сосредоточенно принялись жевать. За окном становилось темнее и темнее, в углах комнаты копились черные тени, поэтому пришлось зажечь свечи. Одну я поставил на столик, вторую на телевизор, а третью на полку для книг, висящую на стене. Пламя их поначалу беспокойно трепетало, затем выровнялось, горело ровно. Капельки горячего парафина стекали на подставленные под свечи блюдца — я взял их на кухне.

Наконец Велимир сыто икнул и отвалился от стола, аккуратный Люба убрал остатки еды в пакет, свернул кулек из газеты и смахнул туда крошки. Велес улегся рядом с толстяком и, похоже, вознамерился продрыхнуть до утра.

— Послушайте-ка, — сказал я, — братья, нам-то с Любой и Агатой где спать?

— Ну… гм… принесите, что ли, кровати из соседней квартиры, — зевнул Велес и вдруг, хлопнув себя по лбу, подскочил на диване.

— А где Агата?!

— Так ее и не было. — Велимир тоже поднялся.

— О, черт, — простонал я. — Да что за место тут… такое? Она же ушла проверить ванную, и мы, Велес, забыли об этом! А ни Велимир, ни Люба не напомнили. И ведь Агата до сих пор не возвратилась!

Все растерянно уставились друг на друга. Велес, ругнувшись, перекрестился украдкой; Люба оторопело хлопал ресницами, а Велимир встал и без колебаний потянул из-за пояса свой дамский револьвер, который полностью утонул в его пухлой ладони, лишь высовывался наружу черный зрачок дула.

— Ну дела, — присвистнул он и, прихватив со стола блюдце со свечой, крадучись пошел в ванную. Следом, с пистолетом наготове, шагал Велес; по стенам метались тени, и я почувствовал, что сердце заколотилось сильней, а дыхание сбилось. Взяв механический фонарь-жужжалку и часто нажимая на скобу, я направил луч в проход. Но слишком тусклый свет фонарика не мог рассеять чернильную мглу, натекшую в узкий коридорчик. Я положил фонарь на диван; свечки, мирно горевшие минуту назад, отчего-то потрескивали, их огоньки подрагивали, угасали, порождая безотчетный страх. Я в смятенных чувствах перевел взгляд на Любомира, тот лихорадочно кусал губы. Его обезображенное ожогами лицо в неверном свете двух зыбких язычков пламени показалось мне чудовищной маской, ликом вырезанного из дерева идола, статую которого язычники обильно вымазывают кровью во время жертвоприношений. Я судорожно вцепился в диван. Дико бьющееся сердце ухнуло куда-то в желудок, а из самых глубин подсознания хлынули вдруг, затопив всё и вся, волны животного ледяного ужаса. Кажется, я заорал, испугав и шофера, и влетевшего обратно в комнату Велеса.

— Что?! — взвизгнул он, целясь из пистолета во все углы сразу.

В прихожей мощно грохнул выстрел.

— А-а!! — Пистолет в руках Велеса нервно задергался, заплясал. Парень развернулся и упер ствол в затылок пятящегося Велимира, тот вздрогнул, свеча вместе с блюдцем упала. Хряснувшись об пол, блюдце разбилось; звякнули, покатились осколки. Свечка с шипением погасла. Любомир, вжимавшийся в стену, мелкими шажками отходил к балкону и натолкнулся на телевизор, тот сверзился вниз. С оглушительным шумом лопнул кинескоп… Люба присел, уткнувшись лицом в ладони, это его и спасло: Велес, оттолкнув толстяка, прыгнул к дивану и залег за ним как за бруствером, палил куда ни попадя, высаживая стекла. Совершенно очумевший Велимир в долгу не остался, он расстрелял весь барабан, крича: «Не подходи! Не подходи!» — и при этом умудрился сшибить единственную оставшуюся свечку.

В комнате, кисло воняя, плавала пороховая гарь, в ушах звенело от пальбы, однако неожиданно накативший страх отпустил. Я со стоном приподнял голову: видно ни черта не было. Чихнув, вытер взмокшие ладони о джинсы и выбрался из-под журнального столика. Тот качнулся, ваза опрокинулась, и мне на спину плеснуло затхлой водой. Наверно, из лужи черпали, подумалось некстати, водоснабжение-то в городе не работает.

— Эй, — позвал. — Кто живой есть?..

— Я… — слабо отозвались от окна.

— Ты, Люба?

— Ну. — Он на карачках подполз ко мне. — Что случилось, Влад?

— Не знаю, — прошептал я, вспомнив, что Велимир стрелял в прихожей. В кого он мог стрелять? Не в Агату же. От дивана донесся всхлип, кто-то грузно заворочался там. Встал.

— Велес? — окликнул я, он не ответил. Приподнявшись и вытянув руки, я на ощупь приблизился. Повторил: — Велес?

— Не подходи! — вскрикнул человек. — Ты кто? — спросил.

— Я Влад, — сказал я. — Со мной Люба. Где Велес и Агата, Велимир?

— Велес, он… ушел, — пробормотал толстяк. — Нет его… ушел. Туда. К этим. — И я подумал, что он жутко трусит. — Он прошел мимо меня в прихожую… хотел попасть на балкон, но ошибся. Он решил нас всех бросить! — Велимир хлюпнул носом.

— Ты зачем стрелял? — спросил я строго, шаря руками по дивану в поисках фонаря. — Что с Агатой? Что ты видел? Или… кого?

— Уйдем, Влад, — торопливо произнес толстяк. — Скорее уйдем отсюда! — В голосе его сквозили плаксиво-истеричные нотки. — Я закрыл дверь в коридор, понимаешь, она была не заперта, и они утащили Агату, но я закрыл ее! Я выстрелил ему в грудь… то есть сначала я выглянул в коридор и заметил странного типа, знаешь, чем странного? У него не было головы! Поэтому я жахнул в грудь, туда, где сердце, но он побежал ко мне, а за ним следом — еще трое. Черт! Ему ничего не сделалось, врубаешься?! Потому что они безголовые и, наверное, бессмертные. Я запер дверь на все замки и стал отходить назад, я шел предупредить вас! А тут вдруг все принялись шмалять, я решил, что они напали, и тоже стрелял, а потом Велес надумал кинуть нас, он хотел удрать и оставить нас этим нелюдям. Понимаешь, Влад? Надо уходить! Если Велес отпер дверь, они придут сюда!!

Я нащупал фонарь и включил его, нажимая и отпуская скобу; луч уперся в пол, обрисовав блекло-желтый кружок. Я перевел пятнышко света на толстяка — он был белый, как алебастровая статуя, на шее пульсировала синеватая жилка, из прокушенной губы сочилась кровь. И я тут же поверил ему. Безоговорочно. Нельзя было не поверить. Страх накатил с новой силой, но это был другой страх: он заставил меня сосредоточиться.