Евангелие от Тимофея - Николай Чадович Страница 51

Не имея никакого представления о порядке ведения государственных советов, я все же не стал перекладывать эту обязанность на чужие плечи – такой знак внимания мог быть истолкован присутствующими превратно. Не составив себе хотя бы минимального представления о будущих соратниках, я никого не хотел раньше времени выделять.

– Где остальные Письмена? – спросил я, положив руку на книгу. – Тут нет и половины страниц.

Реакция на мои слова была странной: кто-то вздрогнул, как от удара, кто-то удивленно выпучил глаза, кто-то, наоборот, опустил их. В задних рядах послышался возмущенный шепот. Яган разинул было рот, но так и не решился ничего сказать.

– Может быть, я допустил какое-то кощунство? – снова спросил я. – Если так, то поправьте меня. Но ответ на свой вопрос я все же хотел бы получить. Кто тут самый смелый?

– Разве Письмена можно делить на части? – откашлявшись, осторожно сказал человек, в котором я узнал Лочу, вновь назначенного Главного Стражника Площади. То ли он был смелее других, то ли просто еще не поднаторел в дворцовом этикете. – К Письменам ничего нельзя прибавить, так же как и отнять. Если человека разъять на половины, он уже не будет человеком… Возможно, ты оговорился?

– Возможно. – Я уже хотел оставить эту явно шокирующую тему, но, вспомнив наставления Тимофея, решил проявить твердость. – Однако я хотел бы выслушать все, даже самые невероятные сведения о Письменах. Тот, кто захочет завоевать мое расположение, найдет, что сказать.

– Рассказывают, – не очень уверенно произнес Гердан, – что после того, как Тимофей покинул нас, между Друзьми произошел разлад. Вот тогда-то Вершень и разделилась на две враждующие силы. Отступники утверждают, что истинные Письмена у них, но это, конечно, ложь. Тимофей принес только одни Письмена, те, которые ты созерцаешь. Все остальные подделка и ересь. Когда мы победим Отступников, это будет окончательно доказано.

Так, подумал я. Скорее всего книгу разорвали в потасовке, и теперь ее вторая часть находится у Отступников, злейших наших врагов. И точно так же, как здесь, там ищут в поварском справочнике ответы на все загадки бесконечного мироздания. Научи дурака Богу молиться…

– Что известно об Отступниках? – спросил я. – Где их армия?

По этому вопросу докладывал Душевный Друг, нечто среднее между министром связи и шефом разведывательного ведомства. Доклад был составлен в таких уклончивых и обтекаемых выражениях, что толком из него ничего нельзя было узнать. То ли Отступники окончательно разгромлены, то ли они вот-вот ворвутся в Ставку. То ли наша армия умножается и крепнет, то ли от нее остались рожки да ножки.

Выступивший следом Закадычный Друг сообщил, что, пока я почивал, против меня составлен заговор, главные роли в котором играют Близкий Друг, Душевный Друг, Главный Страж Хором и еще несколько присутствующих здесь лиц. Заявление это, впрочем, довольно слабо аргументированное, было выслушано с большим вниманием, точно так же, как и скупая, лишенная патетики и эмоций информация Главного Стража Хором, обвинявшего в заговоре и попытке узурпации власти Закадычного Друга, Ближайшего Друга, его тестя и шестерых тысяцких, в настоящий момент выводящих свои войска из казарм. Окончательную ясность внес Лоча, Главный Страж Площади. По его словам, тысяцкие поспешили в казармы не для того, чтобы побудить служивых к мятежу, а единственно с целью испробовать сваренную накануне брагу. Однако, прежде чем это обстоятельство уточнилось, тысяцкие для верности были казнены. Впрочем, туда им и дорога, закончил он.

Так и не выяснив до конца, кто же конкретно хочет меня свергнуть (обвинения в злом умысле были выдвинуты против всех присутствующих, не исключая Ягана и Гердана), я распустил Совет, не назначив Лучшего Друга.

– Где же твоя охрана? – спросил Головастик, как будто мы с ним только вчера расстались.

– Откуда я знаю… А разве меня должны охранять?

– Когда мы скитались с тобой по Вершени и ночевали под первым попавшимся кустом, за твою жизнь никто не дал бы и драной рогожи. Зато сейчас, думаю, найдется немало людей, которые не пожалеют за это и тысячи железных ножей.

– Где ты был все это время?

– Сидел вместе с разбойниками и ворами.

– Может, ты голоден?

– Если угостишь, не откажусь.

– Интересно, где здесь может быть еда? – Я прошелся из угла в угол мрачного огромного зала, выглянул в пустой темный коридор.

– А где твои слуги? Друзья? – спросил Головастик.

– Наверное, сбежали. Может, ты видел кого-нибудь, когда шел сюда?

– На площади валялось несколько трупов, а в покоях негде ступить из-за свежей крови.

– Не думал я, что так получится…

– А что же ты думал? Что тебя цветами забросают? Большая власть – это всегда большая кровь. Привыкай.

– Жаль, что с нами нет Шатуна. С ним я чувствовал бы себя куда спокойнее.

– Шатуна нет. Зато есть Яган. Я видел, как он с кучкой каких-то молодцов вдребезги разносил дом Главного Стража Хором.

– Может, бросим все и опять уйдем бродяжничать? – вполне искренне предложил я.

– Нет, нельзя. Теперь ты Тимофей. Тебя ждали столько лет. Люди верят, что все хорошее на Вершени от Тимофея, а все плохое – от Друзей, презревших его заветы и извративших Письмена. С твоим возвращением должны начаться новые времена. Великие и славные.

– Ты это серьезно?

– Если ты в самом деле Тимофей, то вполне серьезно.

– Кто-то, кажется, идет сюда.

– Да. Но я слышу шаги только одного человека. Убийцы приходят толпой.

– Ну, привет! – раздался из темноты голос Ягана. – Ты уже здесь, братец?

– Я-то здесь, – ответил Головастик. – А вот твой братец вроде еще не приходил.

– Все шуточки шутишь. Ну-ну…

Яган без приглашения уселся на рогожи. Держал он себя весьма независимо, по-хозяйски. Видно, уже заранее ощущал себя Лучшим Другом.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – как можно более сурово спросил я.

– Хочу. – Только тут стало заметно, как он пьян. – Я хочу спросить: почему ты так относишься ко мне? Разве мы чужие? Сколько раз смерть шла с нами рядом! Сколько раз мы выручали друг друга! Какие планы строили вместе! Неужели забыл?

– Я ничего не забыл. Но на твоих руках кровь. О чем нам говорить?

– Это моя кровь! Я пролил ее, защищая тебя! Вот этими руками я душил твоих врагов! Этими зубами разрывал их поганые глотки! Неужели я не заслужил даже слова благодарности?

– Где все остальные?

– Нет. Никого нет. – Яган обхватил руками голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону. – В живых остались только я да Лоча. Сейчас он гонит к Прорве последних приспешников Гердана. За доблесть и верность я обещал назначить его Душевным Другом.