В тени короля - Ольга Ясницкая Страница 51

— Всё равно не понимаю, почему бы просто не убить её, и делу конец! — Альмод закрепил седельную сумку и подёргал потёртый ремень, проверяя на прочность. — Не по чести мы поступаем, шаман, не по-уруттански.

— Даже если тебе удастся её убить, сын Гарда, в чём я сильно сомневаюсь, отсюда живыми нам не выбраться, — Орм огляделся в поисках Агот, но девчонка как сквозь землю провалилась.

— Я могу вернуться тайком, никто не узнает, чьих рук это дело.

— И оставить свой народ без вождя, случись что? Почему тогда не пошлёшь Бродди с Лейвом? Они славные воины.

— Никого замест себя я отправлять не стану! Я воин, Орм, а не ссыкливый прибрежец!

Орм одобрительно крякнул и хлопнул отважного вождя по спине:

— Твой отец гордился бы тобой! Но не всегда простой путь означает верный. Тебе не убить танаиш, она под защитой, я чую. Но мы можем предотвратить грядущую беду.

Огромный вороной жеребец с густой гривой громко захрапел и замотал мордой. Перехватив поводья, Альмод любовно погладил животное по блестящей массивной шее.

— Не знаю, Орм, услышит ли меня хоть кто-нибудь, а без помощи других племён мы сгинем в этих проклятых землях раньше, чем девчонка доберётся до врат Калайхара.

Орму хотелось подбодрить молодого вождя, но он и сам не знал, выйдет ли у них объединится хотя бы с одним племенем. И всё же это не означало, что нужно сдаться.

— Верь в своё дело, Альмод, и тебя услышат.

Сын Гарда печально ухмыльнулся и осмотрел хозяйским взором свой народ, неохотно оставляющих Исайлум. Гомон почти стих, не слышно было более детского визга и смеха, не пахло араком и жареным на костре мясом. Без уруттанцев поселение застыло, омертвело. Несчастные жители провожали последних уходящих хмурым молчанием, а уруттанцы в свою очередь старались не смотреть по сторонам. Перечить вождю никто не решился, и теперь с понурыми головами они покидали тех, с кем уже успели побрататься, тех, кто приютил их в тяжёлые времена, дал кров, защиту и еду. Орм понимал, что поступил бесчестно, уговорив Альмода уйти из Исайлума, но порой приходится жертвовать многим ради чего-то более важного. Что может быть важнее сотен тысяч человеческих жизней! Жизни всей страны, пусть она и неласкова к уруттанскому народу.

— Нужно отыскать Агот, — он отрешённо вздохнул, представив, какой вопль поднимет девчонка, когда последняя надежда остаться рассеется как утренний туман над озером.

— А чего её искать-то! Будто сам не знаешь, где она, — Альмод потянул за поводья, и конь, грузно ступая по утоптанной земле, послушно побрёл за своим хозяином.

Названная дочь нашлась сидящей на крыльце вместе со своим танаиш. Она что-то торопливо говорила ему, всё утирая рукавом нос, а заметив их, подскочила и нырнула за спину своего друга:

— Я останусь здесь, Орм! Я большая, я уже могу выбирать сама!

Танаиш исподлобья глянул на вождя и что-то ей шепнул. Агот замотала рыжими кудряшками и ещё сильнее прижалась к нему.

— Слышал? Выбирать она может! — Альмод раздосадованно сплюнул. — И чего она в него впилась, что пиявка?

— Будто ты не влюблялся! — отмахнулся Орм. — Или забыл, как за Астрид хвостом бегал?

— Так мне было уже тринадцать, а у этой пигалицы даже титьки не выросли.

Орм грозно стукнул посохом оземь так, что тот зазвенел на всё селение:

— А ты на титьки её не заглядывайся! Ишь ты!

Альмод что-то буркнул себе под нос и в приветствии кивнул танаиш:

— Севир у себя?

— Где ж ещё, — угрюмо бросил тот. — Почему уходите? А как же договор?

— Нет принцессы, нет и договора, — вождь старался говорить твёрдо, но глаза виновато забегали. — Мы попрощаться пришли.

— Никуда я с вами не пойду! — не унималась Агот. — Я тоже танаиш, моё место здесь.

— Твоё место среди уруттанцев, упрямая ты ослица! — гаркнул Орм. — Я твой отец, и ты будешь делать, как я велю!

— Не отец ты мне! — выкрикнула она, но сразу сникла под его тяжёлым взором. — Я просто хочу остаться. Пожалуйста, Орм, прошу тебя!

В иной раз он бы разозлился на дерзость девчонки, но сам понимал, как она привязалась к этому танаиш, совсем не замечая, что он вдвое старше. Она ещё ребёнок, и каждая неудача, каждое расставание для неё превращались в безутешное горе. Душа ещё не огрубевшая, чутко отзывающаяся даже на самые незначительные, едва уловимые перемены.

— Ты должна быть со своей семьёй, Агот, — танаиш ласково потрепал её по волосам и поднялся, уступая дорогу.

Севир встретил их сидящим на лежанке. Окинув Альмода холодным взглядом, он протяжно вздохнул и потёр шрам над бровью:

— Отговаривать вас не стану, наотговаривался уже. Могу только пожелать удачи в поисках нового дома. Что-то мне подсказывает, без неё вам не обойтись.

Альмод виновато отвёл взгляд:

— Я никогда не забуду, что ты сделал для моего народа. Если понадобится моя помощь…

— Уже понадобилась! — рявкнул тот и скорчился, захлёбываясь хриплым кашлем.