Мечтающий в темноте - Кристина Сунторнват Страница 51

Было уже поздно, когда Понг выехал из Чаттаны. Всю ночь он помогал налаживать сферы, а потом несколько часов проспал. Вскочив, он был готов сорваться в путь, но пришлось ждать, пока коротко-длинно стриженный пригонит ему лодку в безопасное место. Когда он завёл мотор, время перевалило за полдень.

Понг увеличил скорость, стараясь следовать инструкции, которую получил от Сомкита. Слава богу, в длинной лодке с мотором, сферой и рулём, установленными друг над другом, не было ничего сложного. Понг мог сесть на корму и управлять ими всеми одновременно. Сначала было страшно, но по крайней мере на реке почти не было других лодок.

Понг был готов к тому, что в любой момент им может заинтересоваться полиция, но пока его никто не останавливал. На самом деле, он ещё не встретил ни одного полицейского катера, что было странно. Сомкит прав – у полиции нашлись другие дела. Понг выехал из города, миновал последнюю станцию зарядки, и по берегам замелькали сонные деревеньки. Наступили сумерки, почти ночь. Река сужалась между высокими берегами. Утёсы из песчаника нависали над водой; они были такие крутые, что на них ничего не росло.

Река вильнула вправо, затем влево; Понг от изумления открыл рот. Он развернул лодку кормой к закату и выключил мотор. Лодка поплыла медленнее и остановилась. Над рекой угрожающей тенью воздвиглась гора Танабури. Понг совсем забыл, что чтобы добраться до моря, ему придётся проплыть мимо неё.

Вход в пещеры был похож на зевающий рот. Где-то внутри стояла статуя Будды и ждала утренние лучи. Понг посмотрел на обрыв, с которого он прыгнул тогда, убегая от Нок. Прошло всего две недели, но ему казалось, что это было давно.

Взгляд Понга переместился туда, где, как он знал, скрытый в джунглях, стоял Ват Сингх. В последние недели Понг много раз вспоминал своего учителя. Он уже смирился со смертью отца Чама, но сейчас, в тени горы Танабури, горе потери нахлынуло на него с новой силой.

Понг выключил свет и соскользнул с сиденья, опускаясь на колени. Течение было слабое, и лодка тихо закачалась. В воздухе вокруг Понга мигали своими огоньками светлячки. Понг сложил руки вместе и сделал то, чего он не делал с того момента, как покинул монастырь: он начал молиться.

Понг хотел ощутить присутствие духа отца Чама. В конце концов последнее благословение старого монаха начало сбываться. Понг уже почти получил то единственное, чего он всегда жаждал, – свободу.

Ещё несколько миль, и он доберётся до моря. Больше не надо будет скрываться, больше не надо будет бояться.

Но Понг ничего не почувствовал. Река была пуста и впереди, и позади него. На берегу громко квакали древесные лягушки, но их пение было слишком механистичным, чтобы успокоить его. Понгу показалось, что он совершенно один во всём мире. Это было неправильно. Так не должно было быть.

Он поднял левую руку, сжал пальцами красный плетёный браслет и закрыл глаза. Он глубоко вдохнул.

– Отец Чам, – прошептал он, – я почти выполнил ваше пожелание. Я уже близок к тому, что я ищу.

Он задержал дыхание. По-прежнему ничего. Понг вздохнул и открыл глаза.

Ночь была абсолютно чёрной.

Понг заморгал, оглядываясь. Не важно, открыты были его глаза или закрыты. Он не видел ничего, кроме темноты. Неужели ночь наступила так быстро? Даже глядя вверх, он не видел звёзд.

Он нервно наощупь дотянулся до руля, готовый завести мотор, как вдруг увидел белый завиток там, где должна была находиться река. Понг ахнул и упал на сиденье.

Белый завиток светился. Он плыл, как дым, но при этом казался твёрдым, словно нити шелкопряда. Он увеличивался и менял форму в окружающей темноте. У Понга застучало в висках, и по рукам побежали мурашки.

Белый завиток принял форму человека. Человек поднял лысую голову. Это был отец Чам. Годы стёрлись с его лица. Теперь это был человек среднего возраста, с прямой спиной и немногими морщинами, но такой же приветливой улыбкой. Понг понял, что, наверное, он смотрит в прошлое. Пульс его замедлился, и он смотрел, стараясь запомнить как можно больше. В таком внимании Понг не был никогда в жизни.

Отец Чам повернулся к Понгу, но смотрел куда-то вдаль мимо него. Понг совсем запутался и не понимал, что где находится. Но ему показалось, что отец Чам смотрит на север, туда, где осталась Чаттана. Улыбка исчезла с лица монаха, и оно стало озабоченным и грустным.

Понг повернулся туда, куда смотрел отец Чам, и увидел в северной части неба оранжевое сияние.

Он понял, что это ещё одно видение из прошлого: Великий Пожар.

С севера плыло маленькое белое пятнышко. Когда оно было рядом с лодкой, Понг посмотрел вниз, и оно приняло форму корзинки, в которой лежал младенец. Корзинка подплыла к отцу Чаму и остановилась у его ног. Монах опустился на колени с выражением нежности и жалости к свёртку в корзинке.

Из темноты выступила ещё одна фигура. Этот человек носил одежду монаха, но он был намного моложе отца Чама. Это был послушник с невинным лицом.

Он поклонился отцу Чаму, который вытащил шнур и завязал его вокруг запястья молодого человека.

Отец Чам прошептал благословение, которое эхом отдалось в тёмной ночи: «Да вернёшь ты свет в Чаттану».

Отец Чам закончил завязывать браслет, и послушник оглянулся.

Лицо его было спокойно, но глаза сияли холодным огнём. Понг немедленно его узнал.

Это был Правитель.

Понг замер, пытаясь понять, что это значило.

Он вспомнил слова, которые отец Чам произнёс перед смертью: «Тогда я был молод и ещё не осознал свой урок, и я действительно давал такие благословения, о которых ты говоришь. Своим даром я хотел помогать людям, чтобы уничтожить боль и страдание в этом мире».

Фигура Правителя проплыла мимо Понга, не удостоив его взглядом. Правитель пошёл на север, в Чаттану. Отец Чам смотрел ему вслед взглядом, полным надежды. Но через некоторое время надежду сменило разочарование, а затем отчаяние. Отец Чам упал на колени и закрыл лицо руками.

«С моей стороны было слишком самонадеянным считать, что один я смогу изменить целый мир. И мой дар стал работать неправильно».

Понг удивлённо покачал головой. Вот от кого Правитель получил свои магические способности. Этот человек действительно вернул свет в город, но цена была ужасна. Не желая того, отец Чам навлёк беду на тех людей, кого пытался защитить.