Красавица - Анастасия Евлахова Страница 51

Культовая постройка была первым зданием, которое встретилось Рею на пути из парка. Ему подумалось, что Ица, усталая – еще бы, сколько они летели! – и, возможно, израненная, могла попросить помощи здесь. Но в гулком зале, причудливо подсвеченном снизу вверх цветными огнями, не было ни души. Большую часть пространства, встроенные меж тонких, воздушных колонн, занимали концентрические круги скамеек. Все они смотрели в центр, на округлый постамент со столом, заставленным снедью и какими-то цветными безделушками. Стол имел форму разорванного кольца – вероятно, внутрь можно было заходить и обращаться к аудитории.

Рей подошел поближе и провел рукой над зажженными свечками, которые бросали причудливые тени на лица уродливых карликов, вырезанных из дерева и выставленных среди подсохших угощений. Неужели это и есть те самые боги, которым молятся местные?..

– Ты что-то хотел, брат мой?

Рей вздрогнул и резко обернулся. К нему по проходу между скамейками шел пожилой мужчина в белом облачении. На его плече, запустив в ткань длинные острые когти, сидел одноглазый ворон.

Рей возблагодарил судьбу за уроки древнекааритского в академии. Его насаждали на островах много тысяч оборотов назад, еще до того, как был принят закон об отчуждении. И хотя с тех пор языки у разных народов разошлись в стороны, словно ветви, и поросли новыми законами, а наблюдатели в каждой лаборатории непременно учили диалект «своего» острова, знание древнекааритского очень помогало. Служитель говорил с забавным акцентом – с растянутыми гласными и раскатистым «р», но Рей все равно его понял.

– Утешения, возможно? – добавил служитель. – Неспокойная выдалась ночь, это верно. Я должен был отслужить полночную службу в честь Синей звезды, но разыгралась гроза… Как видишь, брат мой, храм пуст. Я и сам, признаться, уверовал, что Бездна рухнет нам на головы, – такой грохот, такое светопреставление…

Он подошел ближе и остановился, а ворон, развернув вдруг крылья, оттолкнулся от его плеча и закружил между колоннами под сводом.

Рей помедлил. Любое неосторожное слово могло непоправимо повредить острову. Хватит и того, что они с Ицей устроили при переходе через экран, и того, что в парке неподалеку лежали две разбившиеся черепахи. Наверное, служитель слышал их падение, но в общем хаосе просто не разобрал, что это… Если Рей выдаст себя странным для местных жителей произношением и незнакомыми терминами, то пиши пропало. Он уже нарушил закон отчуждения, но одно дело – проникнуть на остров в Зоне, а другое – перевернуть его вверх дном.

– Простите за беспокойство, – осторожно и очень медленно ответил Рей, выговаривая звуки как можно четче и пытаясь тянуть гласные, как служитель.

Вышло, правда, так, будто он передразнивал, так что до поры до времени Рей решил прикусить язык. А служитель уже оглядывал его с ног до головы, и Рей понял, что выглядит тревожно: штаны в земле, рукав куртки порван, на лице, наверное, не одна ссадина.

– Ты, вижу, пострадал в волнениях, брат мой… Присядь. Тебе нужна помощь?

Только Рей хотел спросить про Ицу, как служитель, не дав ему и рта раскрыть, продолжил:

– Уверен, на арене сегодня затоптали не одного человека… Но Синяя звезда подарила нам знамение. Оно перепугало людей, увы, перепугало! Одни скажут, что очень зря, а я скажу, что страх полезен. Видишь ли, брат мой… Люди стали забывать о своих истоках. Синяя звезда приходит как символ надежды, как знак великих – что они слышат нас, они помнят о нас.

Рей едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Синяя звезда – или как они тут еще называли звездопад, – была просто-напросто метеорным потоком, и никакое сознание – даже высшее – не имело отношения к этому явлению. И зачем этот человек предлагал помощь, если тут же пустился в разглагольствования?

– Но люди превратили чествование звезды в мирское, совершенно… неуважительное празднование. Многие из тех, кто встречал ее сейчас на арене, в жизни не думали о великих, и этот прискорбный факт, бесспорно, разозлил богов.

Служитель приблизился к столу и подправил накренившуюся свечку, которая капала на голову одной из фигурок.

– И великие решили напомнить о себе. Да, их знак мог испугать. Но страх закаляет сердца, делает их честнее, чище, сознательнее. Ведь ты, брат мой, испугался, верно? Иначе бы ты сюда не пришел.

Ворон издал низкий, горловой крик и спикировал прямо на Рея. Тот увернулся, но служитель качнул головой:

– Не отвергай благодати великих. Впусти их в свое сердце, брат мой.

Отмахиваясь от птицы, Рей удивился, не считает ли этот ворон благодатью выклевать ему один глаз, с его точки зрения явно ненужный. В конце концов ворон уселся ему на плечо, впившись когтями, и успокоился. Наверное, признание птицы в этом месте что-то да значило – служитель улыбнулся.

Как же расспросить этого человека, не сболтнув лишнего?..

* * *

Ко всеобщему неудовольствию, занятия на следующий день не отменили. Так что что до первой лекции, поставленной на полдень, нужно было еще прийти в себя. Вернувшись в свою комнату, Мора забылась тяжелым сном, а когда очнулась, то долго еще не могла вспомнить, где оказалась. Ей почудилось, что она снова в семейном отсеке на Втором кольце, только уже не в своем теле, а в теле Ицы.

Вскочив на ноги, она наскоро ополоснулась, чтобы сбросить остатки дурной сонливости, и, обмотавшись полотенцем, долго рассматривала себя в широкое, затемненное зеркало в ванной. Из-за эффекта освещения черты ее лица скрадывались, а отметина казалась незаметнее, чем была – Мора-то знала! – в действительности.

Она повернулась к зеркалу левым боком и аккуратно улыбнулась своему среднестатистически приятному, очень даже красивому отражению. Может, Таю понравилась ее левая сторона? Только вот в поцелуе участвовала и левая, и правая. Может, он решил, что все вместе ему не подходит?..

Тряхнув головой, Мора отвернулась от зеркала и позвала мобуса:

– Шемус!

– Да, хозяйка?

– Мне что-нибудь пришло?

– Нет, хозяйка, увы и ах, никаких новых сообщений не поступало.

Да почему же, почему родители до сих пор молчат? От этой мысли внутри так и закололо.

– Но ты можешь хотя бы проверить, дошли мои сообщения или нет?

– Прошу меня простить, хозяйка, но нет.

Колючий ком внутри зашевелился.

– Что значит «нет»?

Мора вышла из ванной босиком, прошлась по ковру – он защекотал ее ступни – и уставилась на форменное платье, разложенное на кровати. Еще недавно оно точно так же лежало на постели в семейном отсеке.

– Они, увы, на другом кольце. Данные о доставке мне недоступны.

– А если…

Мора закусила губу. Если бы у нее были друзья на Втором, она бы попросила их сходить в ее семейный отсек. Но друзей у нее, кроме домашнего мобуса, не было, а он не отвечал. Кто же еще? Ни одного парня Зикки Мора даже по имени не знала, а подружек та просто не заводила: таким, как сестра, конкурентки не нравились. А если написать кому-то с фабрики, где работают и Зикка, и отец? Но и там Мора ни с кем не была знакома…