Ренегат - Павел Корнев Страница 50

Закрыв глаза, я помассировал веки и поинтересовался у терпеливо дожидавшейся окончания моих изысканий Эльзы:

— Слышали что-нибудь о восьмипальцевом плетении святого Лорха?

Заведующая библиотекой забавно наморщила лоб и неуверенно предположила:

— Создание чар истинными магами с использованием восьми пальцев?

— Именно так, — подтвердил я, не став говорить, что некоторым ритуалистам эта техника тоже отнюдь не чужда. — В империи метод особого распространения не получил, поскольку в его основе лежат не рациональные, а теологические соображения. Восемь пальцев как восемь лучей звезды догматиков. Не знаете, есть у вас работы на эту тему?

Эльза вновь задумалась.

— Если и есть, то в закрытом хранилище. Бакалавры к этим книгам доступа не имеют, как и рядовые преподаватели. Только профессора.

— Там ведь отдельный журнал? Могу я на него взглянуть?

— Можете, Филипп, — задумчиво произнесла заведующая, — но, если начистоту, направление ваших исследований ставит меня в тупик. Вы очень загадочный человек.

Я рассмеялся:

— Просто следую интуиции. Если позволите, я расскажу о своей работе за ужином. Не сочтите это предложение назойливостью…

— Не сочту. — Эльза посмотрела на бокал, в котором оставалось лишь несколько капель бренди, и отставила его на стол. — Но, если засидимся тут до ночи, на приличный ужин можете не рассчитывать.

Я был согласен и на завтрак. Вслух озвучивать, впрочем, эту мысль не стал, лишь пообещал закончить проверку записей как можно скорее. Ради очистки совести наскоро проглядел последние тетради, но взгляд там так ни за что и не зацепился. Ральф вон Дален работал лишь с теми книгами, с которым и надлежало работать подающему надежды бакалавру.

Журнал регистрации закрытого библиотечного фонда оказался толстенным гроссбухом, пыльным и слегка даже тронутым плесенью. Завели его без малого десять лет назад, но до сих пор треть страниц оставалась пустой. В университете было не так много профессоров, да и нужда в подобных книгах возникала далеко не каждый день.

— Что вы рассчитываете там найти? — не сдержала любопытства Эльза.

Я лишь пожал плечами. Я и сам этого не знал. Но вон Дален имел связь с сеньоритой Розен, а ту кто-то обучил плетению святого Лорха — методике не слишком функциональной, зато эффектной и делающей заклинателя самую малость похожим на истинного мага. Некоторые ритуалисты слепо преклонялись перед своими более одаренными собратьями по ремеслу и жаждали сравняться с ними. А несть числа тем, кого толкнула на кривую дорожку чернокнижия именно ядовитая смесь зависти и самоуничижения. Более того — если у Лорелей был второй наставник, она вполне могла одарять своими ласками еще и его. И возникал новый мотив — ревность.

Поэтому я переворачивал пожелтевшие листы, просматривал имена профессоров и названия книг, вздыхал и переходил к следующей странице. Год назад, два, три…

Я листал и листал. Не важно, когда человек обучился этой технике, важно установить сам факт. Четыре года назад, пять лет, шесть…

И — ничего. Нет, встречались названия весьма интересных и редких трудов, некоторые из которых я давно разыскивал, но никаких упоминаний плетения Лорха на глаза не попадалось. Семь лет назад, восемь…

И тут мне будто со всего маху под дых врезали. Аж дыхание перехватило.

«Роберт Костель»!

Сердце подпрыгнуло и замерло, затем неуверенно стукнуло раз-другой и начало биться как сумасшедшее. Кровь прилила к лицу, и заметившая мое замешательство Эльза встревоженно спросила:

— Что-то нашли?

Роберт! Стук крови в ушах. Роберт! Стук крови. Роберт! Стук крови.

Костель!

Я сделал глубокий вдох и с трудом оторвал взгляд от выцветших чернил.

— Мой профессор, — выдавил я из себя пересохшим ртом, — в журнале записан мой профессор, а я и понятия не имел, что он здесь преподавал!

Эльза недоверчиво фыркнула:

— Выглядите, будто призрака увидели.

Но именно призрака я и увидел.

— Так и есть, — подтвердил я, проведя ладонью по лицу. — Профессор погиб в год моего выпуска. Проводил сложный эксперимент и не справился. Я пытался восстановить его работу, но не хватало исходных данных. И вот оказывается, он преподавал в вашем университете! Уму непостижимо! Я и понятия не имел!

Действительно не имел, хоть и провел самые тщательные изыскания на этот счет.

Эльза подошла и прочитала:

— «Роберт Костель»? Никогда о таком не слышала.

— Учились здесь в те годы?

— Да, и он у нас не преподавал. А мне казалось, я знала всех лекторов. Странно.

Я пододвинул к себе тетрадь и выписал название взятой профессором книги.

Роберт Костель! Кто бы мог подумать! Каким ветром занесло сюда этого самодовольного выродка? Впрочем, не важно! Я усилием воли подавил вспышку гнева и продолжил выискивать строчки с именем профессора. Те встречались примерно на протяжении трех месяцев, а затем пропали и больше уже на глаза не попадались.

Из всего списка затребованных Костелем книг меня заинтересовали лишь «Имена всех святых», составленные аббатом монастыря Святого Иоганна, и «Размышления о нереальности нереального» Алфихара Нойля. И если о работе некоего Нойля не приходилось даже слышать, то интерес Костеля к перечню святых был попросту необъясним. Как, впрочем, и тот факт, что сочинение поместили в закрытое хранилище, ведь подобные списки имелись у каждого приходского священника.

Несчастье, приключившееся с племянником епископа, отошло на второй план; я всерьез вознамерился просмотреть книги, привлекшие внимание бывшего наставника. Возможно, именно в них скрывалась разгадка ритуала, в который по собственной глупости впутался мой несчастный брат! Или хотя бы кончик нити, который к ней приведет. Что-нибудь полезное! Любая малость!

Время вспять не повернуть, и мертвых не оживить, но меня устраивал даже призрачный шанс вырвать душу брата из запределья и подарить ей покой.

Я выпрямился, посмотрел на Эльзу, неловко улыбнулся:

— Уже очень поздно?

Та поняла меня с полуслова и обреченно вздохнула:

— Теперь что, Филипп?

— Вот, смотрите. «Имена всех святых», составленные аббатом монастыря Святого Иоганна, и «Размышления о нереальности нереального» Алфихара Нойля. Я хотел бы ознакомиться с ними.

Эльза покачала головой:

— В прошлом году канцлер распорядился передать библиотеке кафедрального собора все книги первого-второго веков, в том числе и «Имена». В обмен на остатки монастырской библиотеки мы получили дотацию на обновление фондов.

— Остатки библиотеки?

— Да, при разорении монастыря Святого Иоганна мессианами уцелело одно из книжных хранилищ. На него случайно наткнулись при расширении подвала. Тома были в ужасном состоянии, на руки большинство из них не выдавали. — Эльза вздохнула. — Подумать только, там отыскалось «Житие подвижника Доминика», записанное со слов святого Луки! Никто даже не подозревал о существовании этого труда! Говорят, когда епископ Вим узнал о нем, то просто потерял дар речи.