Крымская война. Попутчики - Борис Батыршин Страница 50

Ведь и в нашем флоте (бесспорно, наилучшем и самом разумно устроенном) дисциплина поддерживается именно таким способом, и мало кто из матросов избежал объятий с чугунной подружкой ^[18]. Но мысль о том, что плети, розги и тому подобные средства могут быть применены к пленникам благородного происхождения, офицерам и джентльменам, повергает нас в трепет и справедливое негодование.

И, если наиболее свободно и смело мыслящие сыны России (а к таковым несомненно, относится и доктор Фибих), даже спустя полвека будут разделять негодование тиранией в своей отчизне, то трижды права«Таймс»: «Хорошо было бы вернуть Россию к обработке внутренних земель, загнать московитов вглубь лесов и степей». И это тем более справедливо, что этот варварский режим вот-вот получит высочайшие достижения инженерной науки, не русскими сделанные (наш друг поведал о пришельцах из грядущего столетия), но могущих быть употребленными ради насаждения по всему миру отвратительной тирании!

Я поделился этой мыслью с товарищами по несчастью и нашел у них понимание. Мы сошлись на том, что по законам, как Божеским, так и человеческим, следовало бы вернуть заимствованное из грядущих столетий в лоно цивилизации, на Британские острова. И наш дорогой друг, доктор Фибих, выказал горячее этому сочувствие.

В последнее время он проводит много времени с Блэкстормом. К моему огорчению, эти джентльмены говорят обычно по-русски; когда я попенял на это мистеру Блэксторму, он объяснил, что старается таким образом улучшить свой русский язык. Это меня удовлетворило, ведь русские фрегата обращаются к нам исключительно на английском и, по преимуществу, на сугубо бытовые темы. Доктор Фибих остается нашим единственным окном во внешний мир.

***

Наше утреннее бдение на полубаке прервал русский мичман. Он сообщил, что корабли приближаются к Севастополю, и не позже чем через...»

III

Шхуна «Клитемнэстра»

11 сентября 1854 г.

капитан-лейтенант Игорь Белых,

позывной «Снарк»

- Османы...- прошептал дядя Спиро. Он сразу сгорбился; глаза, совсем недавно искрившиеся хитринками, запали, потускнели. - Вапора - ходит, до Одессы никого не пускает. Теперь амба: эти досматривать не будут, ограбят. Кого не зарежут - за борт покидают.

"Вапорой", на свой манер, греки именовали пароход.

- А это разве не военный корабль? Сам говоришь, из эскадры Ахмет-паши. Вот и флаг….

- Военный, 'дакси! ^[19] Так и что с того? Они и в мирное время с нашим братом не больно-то возились, а уж сейчас... нет, нэарэ, не знаешь ты османов. Это такое зверье...

- Тебе виднее. - покладисто согласился Белых. - Ты тогда вот что, дядя Спиро. Как турок подойдет - паруса сбрасывай и ложись в дрейф. А люди твои пусть ныкаются под палубой.

- Не бывать тому! - вскинулся грек. - Не хотим, чтобы нас, как крыс, из щелей вытаскивали! У нас тоже ружья и ножи найдутся, турки за наши жизни дорого заплатят, не будь я Спиридон Капитанаки! А старого Капитанаки...

- ...всякий знает, от Трапезунда до Анапы. - привычно закончил Белых. - Помню. Только, ежели твои парни хотят сегодня ночью девок потискать - ты им внуши, пусть как начнется, падают на палубу и лежат смирно. И чтоб ни один отморозок не вздумал на турка прыгать! А то знаю я вас...

Офицер кивнул на греков, столпившихся возле мачты «Клитемнэстры». Вид у них был весьма решительный. Из-за спин взрослых выглядывает юный племянник судовладельца. В руках мальчуган сжимал зловещего вида тесак. «С камбуза стащил. Или как там у них, по-черноморски, называется этот курятник - куховарня? Не дай бог, полезут дорого продавать свои шкуры, разбирайся потом, кто есть кто...»

- Я, дядя Спиро, говорю без второго слова: хотите жить - по моему сигналу падайте ничком и молитесь. Сделаете - останетесь целы. Все, мне некогда.

Боевые пловцы деловито распределились указанным по местам. Двое улеглись вплотную к фальшборту; еще один укрылся на корме, а четвертый, старшина-контрактник с позывным «Вий» - невысокий, сухопарый, лучший пулеметчик в группе, - устраивался в вороньем гнезде. Капитан взвесил в ладонях фиберглассовый тубус. Термобарическая БЧ компактного «Бура» не уступает реактивному огнемету «Шмель», но это на самый крайний случай - профессиональная гордость требовала взять «вапору» без шума и пыли, желательно - в работоспособном состоянии.

Белых окинул взглядом будущий театр военных действий. Крышка люка, которую он наметил в качестве исходной позиции, стоит вертикально: капитан-лейтенант заблаговременно подпер ее дрючком и привалил с наружной стороны мешками с ветошью и бухтой толстого каната. Баррикада получилась, вроде, надежная, но проверять что-то не тянет. На корме другое укрытие: четыре составленных вместе бочонка с сухарями; на них, под куском парусины, растопырился на треноге «Корд». Главному корабельному старшине-контрактнику Артеньеву (позывной «Карел») до смертоубойной машинки всего два прыжка.

Хорошо бы если дядя Спиро оказался прав, и турки в самом деле не станут стрелять, а постараются взять приз в целости. Глубоко сидящая, груженая шхуна контрабандистов - лакомый кусок; капитан парохода наверняка уже подсчитывает барыши. Да, кстати...

- Дядя Спиро, а как зовется эта коробка?

- Вапора-то османская? - отозвался грек. - Да откуда ж мне знать, нэарэ? А только не наш он, не черноморский. Может, с Мраморного моря, а может вообще из эскадры египетского бея - слышал, он с турецким флотом пришел.

- Не знаешь, ну и пес с ним! - не стал настаивать Белых. - Успеется еще, выясним. Ну что, пора?

Грек кивнул и потянул за румпель-тали. Нос «Клитемнэстры» покатился к ветру, стаксель захлопал, заполоскал. Матрос, опасливо озираясь на подкатывающийся с на-ветра турецкий пароход, принялся споро собирать парус.

Белых выглянул из-за крышки. Неприятельское судно подошло уже совсем близко - видно, как шлепают по воде плицы колес, как летят из-под них брызги. С полубака вдруг выметнулось ватное облачко, по волнам перед носом шхуны мячиком заскакало ядро. Контрабандист скривился, будто от зубной боли.

- Не боись, дядя Спиро, все путем. - подбодрил старика офицер. - Ты вот что лучше скажи: катер хорошо закрепили, не унесет его?

Белых не рискнул подставлять незаменимый «Саб Скиммер» под шальные пули. Моторку пришвартовали к подбойному борту, и дядя Спиро для верности посадил туда племянника. Каплей отобрал у мальца тесак и посулил самолично оборвать уши, если тот покинет пост.

- Да что с ним сделается? - прошипел грек. - Сам крепил, никуда не денется!

Вот и славно. - прошептал капитан-лейтенант. - А теперь ныряй в люк, дядя Спиро, и молись...