Возрождение Завета - Майкл Стэкпол Страница 50

Когда Виктор вспомнил правящую семью Синдиката, ему стал яснее источник собственного беспокойства.

— Чего я на самом деле боюсь, друзья мои, — это как меня встретит народ Люсьена. Я боюсь сконфузить Оми и ее отца. Их культура содержит сотни ограничений, и каждое из них я могу нарушить неверным взглядом, неудачным словом, автоматическим поступком, о котором дома даже не задумываешься.

Кай приподнял бровь:

— Если ты больше волнуешься за нее, чем за себя, то все будет хорошо. Если же ты боишься за себя, то допустишь какую-нибудь ошибку и все испортишь начисто.

— Спасибо, что веришь в меня.

Прецентор поднял руку:

— Виктор, то, что сказал Кай, — очень важно, и следует к нему прислушаться. Тебе надо обдумать две вещи. Первая: в чем цель твоего визита на Люсьен?

— Целей несколько. Одна — отвлечь внимание от Моргана и его обходного удара. Вторая — показать народам Внутренней Сферы, что мы действительно объединились в новую Звездную Лигу. Но есть и третья — показать народу Синдиката, что мы действительно собираемся освободить его угнетенную часть из-под ига Кланов.

— Очень хорошо, — серьезно кивнул Фохт. — Эти цели будут достигнуты самим твоим присутствием на Люсьене. Сомневаться не приходится: каждый, кто увидит тебя на Люсьене, поймет, что старая вражда отброшена прочь, если вообще не похоронена. С твоего прилета туда начнется новая эра.

Виктор это понимал, хотя только на абстрактном уровне.

— Отлично, а второе, над чем я должен подумать?

— Какие чувства вызовет этот визит у населения Синдиката. Тебя этот визит волнует, Виктор, но их он должен взволновать куда больше. Ты приходишь к ним, ты — предводитель страны, которая далеко не так сильно пострадала от Кланов, как они. Сын Теодора был бы мертв, если бы не твои усилия. Ты будешь для них подобен какому-то богу, который пришел посмотреть, стоят ли они того, чтобы ты им помогал.

Виктор поморщился.

— При всем моем уважении, Прецентор, вы здесь несколько перегибаете.

Кай возразил:

— Прецентор прав куда больше, чем ты думаешь. До недавнего времени Синдикат держал свой народ в неведении о многом. В результате контроля над прессой население намного меньше знает о Внутренней Сфере, чем в твоей стране, но на Новом Авалоне или на Таркарде к тебе относятся с огромным уважением, как бы ни поливала тебя желтая пресса. В Синдикате сила славы куда больше, Теодор это знает, и, несомненно, именно потому пригласил тебя прибыть с визитом.

Принц задумался.

Оми рассказывала мне о последнем покушении на Теодора, а это значит, что в Синдикате есть внутренние трения. Может быть, показав своему народу существование более высокой цели, Теодор надеется сгладить эти противоречия. И тогда Прецентор не так уж сильно ошибается.

— Значит, ты думаешь, что жители Люсьена и вообще Синдиката будут больше озабочены тем, чтобы не обидеть меня, чем тем, чтобы я не оскорбил их обычаев?

— Я бы не стал слишком на это полагаться. Им будет приятно, что ты пытаешься соблюдать их традиции, и на некоторые ошибки они посмотрят сквозь пальцы — если, конечно, ты не покажешь себя уж полным варваром. — Фохт кивнул на Каю. — К счастью, с тобой будет Кай, который не даст тебе зарываться. Но главное в том, что они действительно захотят произвести на тебя хорошее впечатление.

Виктор кивнул, расплетя сложенные на груди руки.

— Итак, каковы все-таки шансы, что мне будет грозить опасность?

— Опасность? В каком смысле? — Кай перекатился на колени, встал. — Если окажешься с Оми наедине — да, тогда ты, возможно, пропал.

— Брат, не говори, чего не знаешь. — Виктор вздохнул, вспомнив сауну. — Я имею в виду опасность физическую. На Люсьене есть реакционеры.

Лицо Фохта превратилось в маску серьезности.

— Совсем недавно произошел инцидент, в результате которого экстремистов удалось нейтрализовать. Эта группа опасности не представляет. Вызовут ли протест твои отношения с высокородной Оми — сказать трудно. О них почти никто в Синдикате не знает.

— Какова реакция тех, кто знает?

— Смешанная и осторожная. Некоторые считают, что лучше всего отдать тебе Оми — тем самым обеспечив твою поддержку в войне с Кланами. — Фохт поправил повязку на глазу. — Другие полагают, что это стыд и позор; они готовы верить, что ты оказываешь на Теодора давление, чтобы он отдал тебе дочь в обмен на помощь. Есть небольшая, но влиятельная группа женщин, считающая историю вашей любви весьма романтической и желающая высокородной Оми счастья.

Виктор вздохнул.

— Знаешь, Кай, я вот думаю, что правильно поступил ты. Ты нашел ту женщину, которая была нужна тебе, и не допустил, чтобы что-нибудь могло стоять между тобой и ею.

Кай посмотрел на Виктора странным взглядом.

— Это, Виктор, история, приглаженная для учебников. На самом деле она ненавидела меня всей душой, и лишь после многих месяцев, когда за нами охотились Нефритовые Соколы, она увидела истинного меня. Но и тогда она меня отвергла. Лишь после того, как мой дядя пытался организовать на нее покушение, мы снова соединились.

— Это все мелкие подробности. — Виктор закрыл лицо ладонями, потирая глаза. — Суть в том, что ты мог сосредоточиться на действительно важном, каковы бы ни были обстоятельства. Ты любил ее, она тебя, и теперь вы вместе.

— Но я же не глава правительства.

— Ты наследник трона Сент-Ивского Союза.

— Это не то же самое, Виктор, — покачал головой Кай. — И вообще я собираюсь отречься в пользу моей сестры, Куан Инь. У нее подходящий для этой работы характер и склад ума. Ты же не можешь поступить так, как сделал я.

— А почему нет?

Вопрос ошеломил собеседников Виктора. Кай несколько раз моргнул.

— Ты серьезно?

— Я же принц Федеративного Содружества — кто посмеет мне помешать? — Виктор пожал плечами. — Ты знаешь, я не умру от горя, если перестану быть принцем.

Фохт поглядел на Виктора в упор.

— Человек, который не даст тебе этого сделать, — ты сам, Виктор. Ты — сын Лиса, и ты — человек, которому предназначено разгромить Кланы. В твоей власти не только гарантировать будущее Внутренней Сферы, но и преобразовать ее. Дело не в том, что ты — принц, дело в том, что ты обязан быть принцем. На тебе лежит величайшая ответственность и долг перед Внутренней Сферой. Отречься от этого долга было бы злодеянием, по масштабу равным злодеянию Стефана Амариса, разрушившего первую Внутреннюю Сферу,

Виктора поразил зловещий тон Фохта.

Кай уставился на Прецентора:

— А не слишком ли это круто сказано?

— Отнюдь. — Фохт перевел взгляд с Кая на Виктора. — Для вас всегда величайшим злом были Кланы. Да, вы помните войну 3039 года, но вы тогда были детьми и не могли оценить весь ужас положения, когда одна нация ополчается на другую. А я помню, и я знаю, что, если у руля Федеративного Содружества не будет стоять такой сильный человек, как ты, Виктор, Внутренняя Сфера снова развалится. Ты можешь себе представить, чтобы твоя сестра Катарина не рвалась к месту Первого Лорда Звездной Лиги? Не думаешь ли ты, что Сунь-Цзы успокоится, пока хоть над одним миром, принадлежавшим когда-то Конфедерации Капеллы, будет развеваться флаг Федеративного Содружества? А ты, Кай, не льстишь ли себя надеждой, что Сунь-Цзы не хочет вернуть Сент-Ивский Союз в Конфедерацию Капеллы? Томас Марик не будет ли разорван на части группировками собственной страны и внешними силами или будет вынужден последовать за Сунь-Цзы или твоей сестрой? Я — старый человек; я видел почти целый век конфликтов по вине руководителей, которым не хватало моральных принципов или силы духа, чтобы противостоять соблазну и жадности. В нашей истории, в истории человечества, полно было таких мерзавцев, и в удачных случаях их удавалось не подпускать к власти. Те, кто не пустили их к власти, — сильные и прозорливые лидеры, похожие на таких, какие вы сейчас, а еще больше — на таких, какими вы должны быть. Я от всей души желаю тебе счастья, Виктор, но не ценой отречения от долга. Это было бы гибелью для тебя и для Оми.