Наследник волшебника - Дэниел Худ Страница 50

Когда они приблизились к повороту подковы, Лайам перешел на шаг. Впереди угадывалась громада здания городского суда. Жестом велев Боулту остановиться, Лайам отдал ему факел, а сам ощупью двинулся дальше.

Призрак стоял у дверей того самого кабачка, и вокруг него разливалось все то же мертвенное свечение. Белые отблески подрагивали на булыжнике мостовой и заставляли искриться кучки грязного снега. Призрак протянул руку. Длинные белые пальцы царапнули дверь.

— Пожалуйста, Фай, впусти меня, — взмолился беглец. — Здесь так холодно, Фай, и за мной гонятся!

Лайам замер. Его поразила невероятная худоба привидения. А еще ему пришла в голову мысль, что мозоли на подушечках пальцев могут иметь не только прилежные клерки.

— Проваливай! — донесся из-за двери голос владельца лавчонки. — Не смей сюда больше таскаться!

«И почему я только не сообразил этого раньше?!»

— О боги, Фай, ты не можешь так со мной поступить! — застонал призрак. — Меня преследуют птицы. И стража вот-вот схватит меня, а мне холодно, мне надо согреться! Ты же мой друг, Фай! Погляди, как они со мной обошлись! Они вырезали у меня сердце! — Беглец начал всхлипывать. Белое свечение заколебалось.

— Убирайся! — истерически завопил Фай.

— Мое бедное сердце…

— Двойник, — тихо шепнул Лайам. — Эй, Двойник!

Призрак медленно повернул голову к окликнувшему его человеку.

— Смотри, что они со мной сделали, — сказал он, указывая на свою грудь. Сквозь мертвенное сияние проступила тусклая пурпурная черточка — ножевая рана, точно такая, какую Лайам уже видел в мертвецкой матушки Джеф, и лицо призрака было лицом мужчины, убитого в Щелке.

— Кто это сделал, Двойник?

— Здесь так холодно, — пожаловался призрак, глядя на рану, — а птицы все ждут. Но я не могу им помочь, ведь у меня кто-то вырезал сердце.

«Он сошел с ума, — подумал Лайам с жалостью. — И я, кажется, тоже».

— Кто вырезал твое сердце, Двойник? Но призрак уже ничего не слышал. Он вновь принялся выть. Жалобный вой все нарастал, пока не достиг самой высокой ноты. Белые ноги несчастного привидения стали уходить в мостовую, а мертвенное свечение делалось все бледней и бледней. Из-за закрытой двери неслись вопли кабатчика, пытающегося заглушить нечеловеческие стенания. Лайам метнулся вперед.

— Двойник! — крикнул он, но призрак уже исчез. Лайам выругался и в ярости топнул ногой, потом резко развернулся. — Боулт!

Стражник с факелом и алебардой тут же выскочил из-за угла. Кабатчик все еще продолжал что-то орать, и Лайам бешено пнул дверь. Та сорвалась с петель и с грохотом рухнула внутрь. Вопли тотчас умолкли.

Лайам ринулся в темный проем, Боулт, подняв факел повыше, последовал за командиром. Лысый кабатчик сидел на полу, придавленный дверью. Одной рукой он держался за лоб, а вторую вытянул перед собой. Из глаз его ручьями текли слезы.

— О боги, Двойник, я не хотел ничего плохого! Пощади!

Лайам наклонился, ухватил владельца лавочки за грудки и одним рывком поставил его на ноги.

— Как он умер? — крикнул он, прижав перепуганного мужчину к стене. — Кто вырезал ему сердце?

— Моряк, — давясь слезами, пролепетал тот, — это моряк!

— Когда?

Ситуация складывалась довольно странная. Живой Двойник вряд ли сумел бы вызвать у Лайама сочувствие, но его мыкающийся в поисках пристанища призрак пробудил в нем жгучее желание восстановить справедливость.

— Четыре… нет — пять ночей назад, после того, как в небе загорелась комета.

Кабатчик мало-помалу стал приходить в себя, и потому Лайам сильно встряхнул его, постаравшись, чтобы лысая голова как следует приложилась к стенке затылком.

— Здесь?

— Нет, на улице, — проскулил тот, кого призрак называл Фаем. — Клянусь — я там не был! Я ни о чем не подозревал, пока стражники не обнаружили труп! Клянусь!

— Заткнись! — велел Лайам.

— Я умоляю вас, мастер…

— Заткнись! — прорычал Лайам и еще раз встряхнул кабатчика. — Они о чем-нибудь говорили? Что-нибудь делали? Почему им захотелось его убить?

— Я не знаю! — пролепетал Фай и вновь зарыдал, но никакого сочувствия к себе этим не вызвал. Вид крупного, глотающего слезы мужчины только вызвал у его мучителя новый прилив злости.

— Так подумай, ублюдок!

— Я не знаю, мастер, — клянусь вам, не знаю! Возможно, они поссорились, но тут всегда так много народу… не бейте меня, не надо! Он и так теперь изводит меня каждую ночь!

Несколько бесконечно долгих мгновений Лайам яростно глядел на съежившегося от страха кабатчика, затем брезгливо его от себя оттолкнул.

— Пошли отсюда, — он вдруг почувствовал прилив отвращения. Ему захотелось скорее убраться прочь.

Боулт двинулся за Лайамом, с трудом управляясь с факелом и алебардой, мешавшими ему выбраться из кабачка.

— Может, арестуем его? — предложил он, когда они уже шагали по улице. — У него ведь наверняка рыльце в пушку.

— А зачем? — раздраженно поинтересовался Лайам. — В тюрьме ему хуже, чем здесь, не будет. Призрак теперь не отвяжется от него до скончания дней.

— И то правда, — кивнул Боулт. — Что ж, и поделом.

— Нет, — после длительного молчания отозвался Лайам. Его раздражение успело улечься. — Это несправедливо. Ему приходится отвечать за других.

Боулт счел за лучшее промолчать, потом спросил безразличным тоном:

— Так это тот человек, которого вы искали?

— Да, — ответил Лайам.

Они как раз выходили на главную площадь, и Лайам окинул задумчивым взглядом здание городского суда. Конечно, он свалял дурака, не предположив вовремя, что Двойник мог попасть в подопечные матушки Джеф, но теперь, хоть и с небольшим опозданием, дело все-таки сделано.

— Боулт, окажите мне услугу. Постарайтесь достучаться до привратника этого заведения и втолкуйте ему, что завтра утром квестор Ренфорд хочет с матушкой Джеф повидаться и надеется отыскать ее здесь. А еще сообщите эдилу о том, как прошла наша вылазка, и передайте, что призрак — Двойник.

— А вы теперь прямиком домой?

— Да. Хотя нет, погодите. Не говорите, что это Двойник. Просто скажите, что призрак — тот самый вор. И сами забудьте это имечко — ладно?

— Можете быть уверены, — усмехнулся Боулт. — Как только я доберусь до бочки в казарме, я тут же забуду всю эту чертову ночь.

Лайам мрачно усмехнулся в ответ:

— Только не пейте слишком много, Боулт. Завтра ночью вас также ожидает работа.

Озадачив стражника этой репликой и забрав у него факел, Лайам зашагал к конюшне.

Добравшись до бухты, он ощутил, что предельно измотан, но мозг его при этом работал до странности четко, продолжая трудиться над вопросами, которые все еще не удалось разрешить.