Радио Хоспис - Руслан Галеев Страница 50

«День валится в вечер, как… как я не знаю что. Снег, правда, делает всю эту ежесуточную дребедень менее обыденной. Он добавляет красок. И это странно, ведь, по логике, снег краски убивает. Он превращает все в шахматную доску: только белый и только черный. Но бывают, бывают исключения. Не все становится черно-белым даже зимой. Это говорю вам я, диджей Халли, на волнах рэйдио «Хоспис», последнего нормального… (помехи)…товы глушилки. Так вот, парни, мне можно верить. Знаете почему? Потому что мне наплевать на ваши чувства, мне плевать, если я кого-то из вас обижу или задену какие-то сверхчувствительные струны ваших тонких душ. И к тому же я чертовски пьян. Мне плевать, а поэтому я не стану врать. И давайте по этому поводу достанем с пыльных полок давненько не упоминавшуюся мною пластинку славной вестерн-серфовой банды «The Hellbenders» и послушаем их «Today We Kill… Tomorow We Die». Немного спагетти-вестерна не повредит этому вечеру, да?»

* * *

– Короче, вот что надо сделать. Мы разделимся. Ауч останется здесь, поможет. Алиса и Скальпель, собирайте вещи, но только то, что уместится в двух сумках. Одна для Скальпа, вторая для Алисы.

– Мне тоже?

– Однозначно. Если выйдут на этот дом, выйдут и на тебя… На вас… Девушке не стоит попадать в Особняк, даже если хотя бы половина из того, что о нем говорят, правда. Дальше. Шрам, ты пойдешь на Вокзальную площадь, там есть Гарлемский переулок…

– Знаю.

– Отлично. Найдешь там пансион «Келья» и снимешь номер на десять дней. Никаких чеков, заплатишь наличными, имя свое не называй, придумай какое-нибудь. Номер должен быть как можно ближе к двенадцатому этажу. По дороге особенно не светись.

– Понял.

– Бруно, к твоему «Харлею» есть коляска?

Бруно отрицательно покачал голой.

– А достать байк с коляской можешь?

Бруно кивнул.

– Достань, осмотри его на предмет довольно долгой дороги и заправь по максимуму. Ближе к полуночи подъезжай в переулок Составный. Он параллельно Гарлемскому идет. Там увидишь, между двумя домами будет такой узкий проулок. Других таких нет. Вставай там и жди, пока мы не появимся.

– Понял.

– Скальпель. Сколько у тебя налички и сколько и у кого можно достать?

– Не у кого. В смысле – теперь. А с собой тысяч двадцать. Еще столько же дома, но туда, мне кажется, лучше не соваться.

– Да, дома стопроцентно ждут. Но вообще-то двадцать штук неплохая сумма, в Третьем Периметре хватит на полгода, а потом мы еще подкинем. К тому времени я организую новые паспорта. Если меня не заметут, конечно. Теперь слушай и запоминай. В районе пятнадцатого километра прямо у дороги стоит бар «Дорожная станция 01». При этом баре сдаются комнаты. Бруно отвезет вас туда. Там хозяйка… В общем, я не знаю, как ее зовут. И она не знает моего имени. Но напомни ей, что… Однажды там останавливался парень, у которого только что умер отец. Скажи ей, что я помню ту ночь, и скажи, что я прошу для вас помощи. Она нормальная. Не станет задавать вопросов. Поселитесь при этом баре. В Третьем Периметре начнут искать не сразу, сначала обшарят Второй. А когда дойдут до Третьего, начнут искать в глуши, а не прямо у дороги. Конечно, светиться не стоит, по крайней мере до тех пор, пока я не достану документы. А там что-нибудь придумаем.

– Ты все еще не сказал, как нам выбраться из города.

– А я сам пока не знаю. Но я знаю человека, который поможет. Заеду за вами ближе к десяти вечера. Когда постучу, убедитесь, что это я. А если нет… Черт, отстреливайтесь и продержитесь до моего возвращения.

* * *

Фарика Абалая оказалось не так-то просто найти в этот субботний вечер.

Выйдя от Алисы, Стас первым делом нашел телефон-автомат и попытался дозвониться сначала домой к Фарику, потом в «Порги и Бесс». Но ни дома, ни в магазине трубку не брали. Пришлось прибегнуть к выдуманному на ходу плану «Б». Стас доехал на автобусе до Сафари-авеню, где располагался пункт проката машин. Вообще-то прокаты были и ближе, но только на Сафари-авеню у Стаса были связи. Так же, впрочем, как и у Фарика.

Керим Абалай, старший брат Фарика по отцу, держал все более-менее крупные заведения на этой улице. А найти его можно было как раз в прокате.

– Детектив Бекчетов! – сверкнув белозубой улыбкой, встретил его Керим. Он встал из-за огромного стола, попирающего пол небольшого, но богато украшенного кабинета, протянул руку: – Слышал, у тебя неприятности.

Керим сел, закинул ноги на стол, снова белозубо улыбнулся. Он был уверен в себе, он имел на то все основания и, главное, возможности. Под гладко выбритым подбородком элегантно краснел галстук-бабочка, выделяясь над ослепительно-белым смокингом, пальцы, которые он прислонил в шутовском салюте к виску, были унизаны золотом и драгоценными камнями.

– Не совсем у меня, – ответил Стас. – А слухи быстро распространяются.

Керим пожал плечами и толкнул по столу коробку с сигарами. Очень дорогими сигарами.

– Слухи тут ни при чем. Утром из Особняка обзванивали все автопрокаты, где ты светился, в том числе и наш. Сказали, если ты или кто-то из твоих друзей будет брать машину, сообщить. Друзей детально описали. И еще какую-то дамочку… не помню имени.

– Но… проигнорировать это указание можно?

– Брат, – Керим развел руки и пожал плечами, – я не так крут, чтобы тягаться с ребятами из Особняка. Знаешь, почему Особняк называют Особняком? Потому что там располагается особый отдел, который занимается особыми делами. И работают там особые люди. Я бы не хотел перебегать им дорогу. Но… ты же знаешь, какой у нас тут бардак бывает по субботам. Слишком много клиентов. И если окажется, что одна из машин уехала без записи… То я, несомненно, потороплюсь предупредить особых людей. Об угоне.

Стас улыбнулся и сунул в карман одну из сигар. Пригодится.

– Ты не против, если эта машина будет не сильно броской?

– О, в такой день броских машин уже не осталось. Их, если честно, разобрали еще вчера. Нет, осталась одна, довольно потрепанная с виду. Но знаешь, у нее резвое сердце. И когда нужно прокатиться без шума по улицам этого прекрасного города, Керим выбирает ее.

– Спасибо, Керим.

– Разве я что-то для тебя сделал? Разве станет честный и законопослушный гражданин Керим Абалай делать что-то для человека, на которого положили взгляд люди из Особняка? Я так не думаю.

Это был старенький «Плимут» невнятного серо-голубого цвета со следами ржавчины на крыльях. Но, сказав, что у него резвое сердце, Керим не сказал и половины правды. На дороге автомобиль был как дьявол, спрятанный в старые доспехи, как ветеран римского легиона, весь в шрамах и с изрубленным мечом, но стоящий десяти молодых воинов.

– Будь с этим старичком аккуратнее, – сказал Керим, собственноручно выдавая ключи, – он сноровистый. Настоящий призрак дорог.

– Постараюсь с ним справиться.