Восход двойного солнца - Александр Ярославцев Страница 50

Неожиданно выяснилось, что бомбовый запас американской армии несколько сократился. Нет, о возможности нехватки боеприпасов речь нисколько не шла. Славным звездно-полосатым орлам еще было чем ответить на коварные происки русских азиатов. Однако позволить себе просто засыпать бомбами тот или иной участок фронта отважные «джи-аи» уже не могли. С прекращением снабжения через порты Северного моря американская армия стала испытывать определенные трудности. И теперь требовались конкретные цели, удар по которым заставил бы русских прислушиваться к миролюбивым словам мистера Трумэна.

Получив новые вводные условия, блистательные мозги союзного генералитета отчаянно заскрипели, но решить задачу качественно и быстро у них не получилось. Вновь стал вопрос, куда и как следует наносить новый удар. Бить по-прежнему единым кулаком или наносить дробные удары. Прийти на помощь англичанам в районе Люнебурга или ограничиться своей зоной оккупации.

Намечая новые удары, американцы упрямо держались собственного сектора, помня старую пословицу про дружбу и табачок. Однако на этот раз слезные крики Черчилля, соединенные с интересами большой политики, взяли верх, и бравые янки отправились вытаскивать из лужи так неловко упавшего в нее младшего брата.

Для прорыва русской обороны американцы выделили двести шесть стратегических бомбардировщиков В-17. Англичане слезно умоляли довести число ударного кулака до пятисот самолетов, но старший брат остался глух к их просьбам.

– Оказывая союзническую помощь фельдмаршалу Александеру, мы не можем полностью забывать о собственных интересах. Генералиссимус Сталин упрям, как бык, и нам стоит большого труда сдвинуть его с места в нужном нам направлении. Если господин Черчилль хочет победы, то пусть добавит в чашу весов свои «ланкастеры», «галифаксы» и «веллингтоны», – сказал Эйзенхауэр британскому офицеру связи при обсуждении плана операции «Неустрашимая решимость».

После долгих обсуждений союзники сошлись на цифре в триста одиннадцать бомбардировщиков. Они должны были дважды атаковать позиции русских, под мощным прикрытием американских «мустангов» и «тандерболтов». Истребителей у янки было в избытке, в отличие от бомбардировщиков.

В договоренный день и час к изрытым бомбами и снарядами окрестностям Люнебурга приблизилась воздушная армада союзников. В числе тех, кто принял участие в этом налете, был и Коллин Пульман. Во время налета на Веймар его «летающая крепость» получила незначительные повреждения, и подполковник рвался в бой.

Перед выступлением в штабе долго обсуждали тактику налета. В том, что русские будут их ждать под Люнебургом, американцы не сомневались. Весь вопрос заключался в виде построения обычной «коробочкой», что серьезно затрудняло работу вражеских истребителей, или разорванным строем, позволявшим сделать противозенитный маневр. Дебаты были не долгими. Все сошлись во мнении, что зениток под Люнебургом у русских осталось мало и потому правильнее будет приметить против них «каре». Что касается эшелона высоты, с которого предстояло производить бомбометание, то смелые янки остановились на «золотой середине». Зарываться в облака им не позволяла гордость, а опускаться на самый низ их не пускал инстинкт самосохранения.

– С их «яками» и «лавочкиными» наши парни справятся. Так им дадут, что ко второму рейду мало кто решится атаковать наши славные В-17, – подбадривали друг друга штабные светочи военной мудрости. Все было ясно и понятно, но «эти русские» поступили вопреки привычной для американцев логике.

Когда американская часть армады, идущая первой, приблизилась к Люнебургу, оказалось, что количество зенитных установок у противника значительно больше, чем ожидалось. Сделав ставку на прорыв к Рейну, маршал Рокоссовский постарался максимально прикрыть с воздуха свой «Верден».

Наличие зениток стало для американцев неприятным, но далеко не смертельным сюрпризом. Несмотря на сильный огонь с земли, они упрямо наползали на цель, держа плотный строй. Фирменный «ковровый» удар требовал четкости и сосредоточения.

Еще одной неприятностью для янки стали советские истребители. Вместо ставших для них привычными «яков» и Ла-5, им противостояли Ла-7 и «Аэрокобры». В этом было что-то символическое, так как с американцами воевали их же оружием и воевали хорошо. Забракованная экспертами по военным закупкам «кобра» на равных противостояла «мустангам» и «тандерболтам» благодаря своей высокой маневренности. Сидевшие за их штурвалами советские асы доставили много неприятностей американским пилотам.

Полностью презирая опасности, вопреки всей логике и здравому смыслу, находясь в численном меньшинстве, они смело атаковали «летающие крепости» и очень часто добивались успеха. Нет, после их стремительных атак стратегические бомбардировщики дяди Сэма не падали вниз, сбитые пачками. Прекрасные американские машины выдерживали до четырех-шести попаданий противника и могли продолжать свой полет. Просто агрессивные атаки советских летчиков, вкупе с плотным огнем с земли, создавали для янки сильный дискомфорт, который заставлял их разваливать свои любимые «коробки».

Большая часть американских потерь в этом бою приходились именно на долю зениток. Благодаря тому, что самолеты противника не могли совершать маневр уклонения, зенитные расчеты методично сокращали число боевых машин неприятеля.

У многих пилотов не выдерживали нервы от вида сбитых соседних машин. Они покидали спасительный строй, выходя из прикрытия огня задних полусфер соседних машин. Эти опрометчивые поступки ставили под угрозу не только целостность общего строя, но и целостность самого самолета. И таких дурных поступков, в две минуты разваливавших неприступную «коробочку», было очень много.

Коллин Пульман не входил в число тех, кого русские смогли смутить или запугать. Несмотря ни на что, он достиг заданного квадрата и произвел бомбометание. Он не свернул с боевого курса, когда от него откололись соседи по строю и когда реактивный «мессершмитт» атаковал его в лоб. Вместо привычного захода с боков или сзади сверху, на высокой скорости они атаковали В-17 спереди и часто добивались успеха.

Восемь боевых машин врага сбила в этот день шестерка «меков» под руководством Амет-Хана Султана. Проанализировав опыт недавних боев, прославленный советский ас предложил изменить тактику воздушного боя, используя все достоинства реактивного самолета. Благодаря высокой скорости, «меки» атаковали противника в тот момент, когда он этого не ожидал, и, нанеся «кинжальный» удар по кабине пилотов, стремительно уходили от ответного удара.

Все это было по силам только подлинным асам воздушного боя, но результат боя полностью оправдал все ожидания. Все машины благополучно вернулись на базу. Каждый из пилотов сбил по одному бомбардировщику противника, тогда как командир уничтожил целых два самолета врага и еще один поделил со своим ведомым.

Охваченные азартом боя, позабыв про усталость, летчики принялись живо обсуждать подробности боя. Столпившись прямо на летном поле, они торопились поделиться с товарищами своими наблюдениями, высказать свои замечания и предложения.

Техники едва успели заправить самолеты и пополнить их боекомплект, как в воздух вновь взвилась ракета, и серо-зеленая пятерка вновь устремилась в небо. Приближалась вторая волна союзной армады, состоящая из британских бомбардировщиков.