Авиаторы Его Величества - Василий Зеленков Страница 50

Часовщик пододвигает на край журнального столика шахматную доску с неначатой партией и ставит посередине чемодан. Садится на кушетку. Алхимик устраивается лицом к балкону на диване, звонит в колокольчик и просит служанку позвать Эдуарда и принести кофе.

Какое-то время старые друзья разговаривают. Часовщик пересказывает хозяйке виллы новости из Данкеля и Вердича, своего домена, но осекается, едва заслышав тяжелые шаги.

– Пришел твой протеже.

– Эдуард, – улыбнувшись, оглядывается Алхимик, – позвольте представить вам моего коллегу – Часовщик.

– Часовщик? – отрывисто переспрашивает альконец, садясь в кресло у столика. Взглянув на шахматную доску, он напористо двигает в атаку белую пешку. – Это профессия, или мне следует вспомнить «Путешествие за Великий Океан» Петера Корницкого?

Алхимик качает головой. За несколько лет она неплохо изучила характер Эдуарда. Потерпев неудачу, альконец раздражается, излишне прямолинеен и игнорирует простейший этикет.

– Вы чем-то обеспокоены? – интересуется она, выставив черную пешку навстречу белой.

Эдуард окидывает Алхимик хмурым взглядом.

– Я до сих пор не освоил левую руку, – цедит он. – Тяжело удерживать баланс.

– И все?

Он молчит. Часовщик цокает языком:

– До чего типичный альконец! А ну-ка, поглядите на меня, иначе прожжете в миледи дыру!

Эдуард разворачивается, пристально смотрит на Часовщика.

– Выполнено. Что дальше, книжный персонаж?

Словно в ответ, монокуляр щелкает и выдвигается вперед, настраиваясь на лицо альконца.

– Чудо, – насмешливо отвечает Часовщик и открывает чемодан.

В полумраке вспыхивает сталь: штыри, шарниры, поршни, трубки, шестеренки и идеально подогнанные подвижные пластины, скрывающие мелкие детали. Плавные изгибы соединяются во вполне ясный контур.

– Несмешная шутка! – альконец бешено сметает фигуры с шахматной доски на Часовщика. Пара падает на пол, какие-то закатываются под кушетку, а белая пешка залетает в чемодан.

Глаза Алхимик темнеют.

– Не смейте так обращаться с моими шахматами. Мне они дороги как память. Думаете, я бы стала над вами шутить? – отрезвляюще спрашивает она. – Часовщик создает необыкновенные вещи. Да, совсем как в романе Петера. Его история – не просто сказка.

– Ну-ну, – отмахивается Часовщик. – Не надо защищать меня, я все-таки взрослый мальчик.

Встав с кушетки, он накрывает руками крышку чемодана и громко барабанит по дереву пальцами. В чемодане лежит протез правой руки, выполненный тщательно и детально.

– Итак, Эдуард, будем мерить и подгонять, или мне увезти подарок от миледи обратно?..

Кадом Команда «Аве Асандаро».

Прекрасная кузина. 8.07.2015

Мятеж Кровавого герцога – одно из наиболее ярких и печальных событий в новейшей истории Королевства Альконт.

В 1924 г. стало очевидно, что правление династии Ре́стеровых подошло к концу. Королю Роману II исполнилось семьдесят. Он тяжело болел, а его единственный наследник погиб в авиакатастрофе. По закону власть должен был принять принц Николай Игоренд, Его королевское Высочество герцог Арконский, двоюродный племянник монарха.

Однако этого не случилось.

Когда Рестеров отправился в Чертоги Солнца, принц находился в Россоне. Получив телеграмму, он вылетел на Аркон. По пути корабль атаковали пираты, и принц проиграл сражение. Вместе с ним погибли экипажи яхты и двух кораблей сопровождения.

Права на трон немедля предъявил Его Светлость герцог Ветск, находившийся в списке претендентов сразу за принцем. Началась подготовка к коронации, но церемония опять не состоялась.

Небольшая группа аристократов, к которым присоединился и руководитель венетрийского отделения Службы государственного спокойствия, представили доказательства, что пиратский налет организовал герцог Ветск. Это возмутило высшее общество, и многие отказались признать его королем.

Лют Та́ргед, профессор истории Джаллийской академии философии

«Книга высоких родов Королевства Альконт», обновленное издание от 21 марта 2015 г. Том в темном переплете со знаками Генеалогической коллегии на обложке выглядел до невозможности солидно.

Когда пришел курьер, доктор общественных наук Мария Гейц листала справочник в поисках фамилии «Алеманд». Она сидела на трапе галиота, подложив под спину свернутый рулоном жакет и попивая кофе. Мария слышала о семье офицера раньше, но не помнила, в связи с чем.

Беглое чтение вскоре дало результаты. Конечно, достопочтенные графы Кре́чет! Герб – серебряный дуб на лазурном фоне, девиз – «Бесконечна небесная глубина».

Основателя рода звали Олев Алеманд (4.12.1577—10.11.1632 гг.). Отслужив пять лет в военном атташате дипломатического представительства Альконта в Греоне, он устроился секретарем к Его Светлости герцогу Ветск и быстро поднялся по карьерной лестнице. Настолько высоко, насколько это вообще было возможно для простолюдина.

Умный и осторожный Олев умел наблюдать за происходившим вокруг и делать правильные выводы. Именно он примирил герцогов Ветск и Ард, когда их затянувшееся противостояние едва не выплеснулось в открытое военное столкновение. Олев убедил своего господина выдать дочь за старшего сына и наследника противника, приложив все усилия, чтобы свадьба состоялась.

В 1620 г., после заключения брака между молодыми, королева Элеонора Иларинд пожаловала Олеву медаль миротворца «Золотую горлицу», графский титул и земли. Судя по всему, он отличился не только на дипломатическом и матримониальном фронтах.

Оказавшись в Коронной Коллегии, новый достопочтенный граф Кречет с головой окунулся в политику. Дарованный надел его не интересовал, и им занялся старший сын. Тимур Алеманд, к сожалению, не обладал талантом землевладельца и вскоре предпочел последовать по стопам отца.

Графство ожидал неминуемый упадок, но, к счастью, домой вернулся Леовен, младший сын Олева.

Дочитав до этого места, Мария усмехнулась. Имена в семье графов Кречет переходили из поколения в поколение.

От брата и четырех сестер Леовена всегда отличала тяга к путешествиям и риску. Еще подростком он, не рассчитывая на наследство, выбрал военную карьеру и нашел себе покровителя. Пройдя обучение у рыцаря, Леовен взял в банке под его поручительство ссуду на перехватчик и поступил на Флот. Долг он выплатил уже через четыре с половиной года.

Леовен упорно продвигался по службе. Стал командующим эскадрой, получил под начало три боевых группы. Удача исчерпала себя в битве над Аркалла́йским хребтом. Леовен разбил рейдерский флот, но был серьезно ранен в бедро, и ногу пришлось отнять.

Личная трагедия Леовена обернулась для семьи успехом, хотя сам он понял это не сразу. Столица вгоняла его в тоску – слишком часто видел бывших сослуживцев, – и военный отправился в Кречет.