Тёмное время - Андрей Булычев Страница 50

Как же здесь скучно! Вот уже второй месяц все время одно и то же. То ли дело служба у тех трех десятков пластунов, что были закреплены за Нарвой. У них была своя жизнь, полная опасностей и трудностей, но главное, в ней было много интересной воинской работы. Лешаки по какому-то своему внутреннему распорядку ныряли под лесной полог днем или же спускались по веревкам со стен и растворялись затем в ночной темени. А затем они пропадали где-то по несколько суток и возвращались уже назад – худые, мокрые и замерзшие. Но как же горели жизнью их глаза! Даа, это не то, что вот здесь, на этих сырых стенах, выхаживать туда-сюда долгие и скучные версты!

Митяй уже подходил к своему другу, когда его настороженное и привыкшее к однотонному шуму дождя ухо вдруг выделило какой-то подозрительный звук с той, внешней стороны крепости.

– Марат, ты ничего случаем не слышал, вроде как шуманул там кто-то?

– Да тихо ты! – шикнул на него берендей. – Сам уже давно вслушаюсь, а тут ты шлепаешь, словно бы гусь лапчатый! Все понимание мне теперь перебил!

Парни, встав рядом, настороженно вглядывались в темноту. Наконец до них опять донесся какой-то посторонний звук.

– Ну точно кто-то там есть, вон как вода под ногами хлюпает, – прошептал Митяй. – Давай-ка факел запаливай, а я самострел изготовлю и свистульку. Если что, сразу из него бью, и сигнал тревоги подам!

– Братцы, тихо! Не пали факел! – вдруг донесся глухой возглас снизу. – Архип это, десятник от пластунов.

– Заветное слово говори! – крикнул Марат. – А ну быстро, иначе стреляем!

– Торжок! – донеслось от подножия стены. – Тихо вы! Не шумите только, немец совсем рядом, выдадите нас всех! Веревку мне сюда бросайте!

Вниз полетел толстый пеньковый канат с навязанными на нем узлами, и через несколько ударов сердца на крепостной парапет перевалился со стены первый пластун.

– Тихо, тихо, паря, самострел убери, не дай бог стрельнет ненароком! – проворчал, выдыхая в изнеможении, первый «лешак». А вслед за ним начали перебираться вовнутрь крепости и все остальные воины из пластунского десятка.

– Молодцы, парни, сторожко свою караульную службу несете, – похвалил их пластунский командир, поднявшись на стену последним. – В пяти стрелищах от крепости, в лесу, стоит передовая конная сотня немцев, вернее, их союзников, то ли из ливов, то ли из латгаллов, точно мы уже не смогли разглядеть. Похоже, что ждут они подхода остального своего воинства. Вот подойдут еще несколько сотен и вполне даже могут попытаться ночным штурмом нашу спящую крепость взять. До рассвета еще пара, а то и тройка часов есть, вокруг пасмурно, сонно, луна тучами закрыта, как раз самое удачное время для нападения будет. Так что стойте здесь тихонько, так, чтобы их не спугнуть, и готовьтесь к бою, а я на доклад к начальству.

– Братцы, отдышитесь и вставайте у стены, – прошептал он уже своим пластунам. – Вот тут, напротив леса, самое удобное место для ночного налета у вражины. Час времени у нас точно еще есть, а там скоро и все наши уже наготове будут.

Вскоре изнутри крепости послышался глухой шум, заскрипели ступени и половицы лестничных переходов, и из башен на крепостной верхний боевой ход выбежали первые десятки крепостной рати. Воины, молча, занимали свои места вдоль стены. Заскрипели дуги взводимых самострелов, у кого-то что-то со звоном свалилось на бревна пола, и на него зашикало сразу несколько голосов. За спинами у стрелков пробежали люди с охапками факелов, раздавая их изготовившимся к бою.

– Всем стоять молча! Ждать общего сигнала! – послышались глухие команды ответственных за оборону своих участков стены сотников.

– Как думаешь, скоро эти полезут? – Петр чуть ослабил натяжение ролика у своего реечного самострела.

– Не знаю, брат, – пожал плечами Митька. – Так-то должны бы уже, ежели подумать. Все-таки рассвет совсем близко. Сам ведь знаешь, сейчас самое время для ночного штурма.

Небо начало чуть-чуть сереть с восточной, русской стороны неба. И из густых предрассветных сумерек послышались еле слышные даже для чуткого уха звуки.

– Кажись, идут! – прошептал Митяй и, перехватив поудобнее факел, достал из внутреннего кармашка кресало с кремнем и сухой трут. Шум внизу становился все явственней. И вскоре из него можно уже было выделить позвякивание стали, глухие удары дерева и топот множества ног.

Со стороны воротной башни вдруг ушла в небо огненная яркая стрела и раздался густой рев сигнального рога.

– Факела бросай! – послышалась команда крепостных сотников, и Митяй стукнул несколько раз кресалом о камень. Сноп искр ударил в трут, и после несколько дуновений он занялся огнем. Факел, пропитанный смолой, скипидаром и маслом, вспыхнул ярким пламенем и через три удара сердца вылетел вместе с сотней таких же, как и он, вниз. – Дун! Дун! – ударили два онагра, выбрасывая свои зажигательные снаряды. Яркие огненные вспышки осветили подступы к крепости и густую толпу атакующих. Они, ослепленные ярким светом факелов и разрывами снарядов, замерли на месте, прикрывая руками глаза. Несколько сотен вражеских воинов с навязанными лестницами стояли всего в сотне шагов от крепости!

– Бей! – раздалась общая команда, и Митька выжал спусковой крючок своего реечника. Толпа внизу, поняв, что она обнаружена, взревела и ринулась к крепостным стенам.

– В сторону! – Ратник из псковичей чуть оттолкнул плечом перезаряжавшегося андреевца и, натянув лук, выпустил вниз стрелу. – Получайте! – И еще одна оперенная смерть ушла вслед первой.

– Дай, дядька! – Митяй выглянул из-за зубчатого защитного выступа парапета и, выбрав свою цель – здоровенного воина в бронном доспехе и со щитом, – выжал спуск самострела. Тяжелый граненый болт сорвался с направляющих, и показалось даже, что он расслышал его стук о щит и звон пробитого доспеха.

– А ну дай теперь я! – И лучник выпустил вниз одну за другой три стрелы. Раздался глухой стук, и рядом с его плечом в деревянный зубец стены ударила вражеская.

– Ох, е-мое, вот злыдень! – выругался пскович. – Чуток левее бы, и ага, чуть дыру мне не сделал! Осторожнее высовывайся, паря, тама лезущих на стену свои стрелки лучники прикрывают!

– Дун, дун! – ударили о край стены две первые приставленные снизу лестницы.

– Поберегиись! – Четверо мужиков подтащили бревно и перевалили его с парапета вниз. Оно со стуком упало на лестницу, свернуло ее и уже лезущих по ней вверх воинов. Раздался истошный вой, перекосившаяся лестница хрустнула и рухнула к подножию крепости. А с соседней уже показалась голова первого атакующего, размахивающего своим мечом.

Бум! С расстояния десяти шаговболт Оськи пробил его кольчугу, и тело мечника рухнуло вниз.

– А ну-ка, поднажми! – проревели два мужика, с натугой отталкивая лесины лестницы огромной рогатиной.

– Уходит вражина! – крикнул Малюта. – Самострелами их бейте, братцы! Орудийщики, а ну-ка добавьте огонька, за сто шагов от стен уже ни зги не видно!