Фатальное колесо. Шестое чувство - Виктор Сиголаев Страница 50

Говорят, долго хранить секрет внутри себя – очень вредно для личного персонального здоровья. Тайна, замурованная внутри человека, разъедает его изнутри, расшатывает психику и ослабляет иммунитет. Она как опухоль: запустишь – сожрет с потрохами. Если хочешь снова зажить здоровой полноценной жизнью – необходимо вовремя избавиться от излишних секретов. Сам не можешь – попроси друзей помочь. Намекни хоть…

Саша План – прекрасный образчик валидности этой теории.

Он и намекнул.

И мы тут же, не заставив себя долго ждать, в два счета избавили его от лишних тайн. Помогли, стало быть. В результате чего наш клиент, что называется, запел по полной. Соловьем! Чем здорово облегчил свою исстрадавшуюся душу, ну и… свою дальнейшую участь в том числе.

Нет, вы только представьте, что учудил этот популяризатор запретного кайфа?

Если отбросить все подробности – он сам внедрился в «семью» наркоманов!

Можно называть ее кружком по интересам, сектой, притоном, клоакой – не суть. Сами они называют себя «семьей» – по древней наркомановской традиции, берущей начало чуть ли не в прошлом веке: со времен полного отсутствия в царской России ограничений на какие-либо наркотические средства. Да, впрочем, речь сейчас не об истории этой социальной проблемы общества.

Речь о Саше.

Который, прямо скажу, сильно меня удивил. И… я даже еще не разобрался толком: или разочаровал, или восхитил – это время покажет.

Помните тот день, когда мы с Шуриком посетили странную квартиру хиппующего татарина по имени Салман? Навскидку – это был четверг на прошлой неделе. Как запомнил? Просто. Вова Микоян утром того дня подкалывал меня на тему «четверговского дождика», а я возьми и запомни. Получается, Саша колбасится с нариками уже больше недели! А я ни сном ни духом…

Так вот. Салман.

Выскочили мы от него слегка не в себе. Шурик дрожал еще при этом, что конь с мороза. Я еще подумал тогда, что хороший урок ему будет впредь. Получил парень иммунитет от тяги к запредельному удовольствию.

Наивный.

Шурик дотяпал, подрагивая, со мной до остановки на Кожанова, сослался на то, что ему нужно в другую от центра сторону, да и остался там, когда я, скучая, удалялся вдаль на троллейбусе номер двенадцать. А он, получается, развернул свой корпус на сто восемьдесят градусов, и, наверняка по-прежнему не переставая подрагивать всем телом, потяпал обратно к Салману.

А вот в этом месте я не совсем его понял.

В смысле мотивации. То ли он хотел давнишнюю свою мечту исполнить, связанную с грехопадением иглоукалывания, то ли хотел сыграть в разведчика – чтобы больше якобы узнать об этой «ячейке общества» с целью расширения собственного кругозора. А может, и то, и другое в комплекте.

Все равно поразительно – я ж видел, как он передрейфил там, в квартире, когда был со мной. Тем не менее набрался же смелости! Да уж, чужая душа – потемки.

Шатко ли валко – явился Шурик пред грозные очи Темнейшего: вернулся он к Салману. «Хочу, мол, к вам, – возопил. – Другу моему вы предлагали вакансию, а я, обиженный, таки ушел. Не дело это, папаша!» Не дословно, конечно, но что-то наверняка близкое по смыслу.

И татарин сжалился…

– Салман там совсем не главный, – рассказывал Сашка, немного успокоившись от наших пристрастных убеждений покаяться. – Главного зовут Федей. И мы с тобой, Витек, его оказывается, видели!

– Не понял, – нахмурился я. – Там закрыто было. Куда Салман показывал.

– Мужика помнишь? На первом этаже. В татуировках весь. И тельняшка у него была вот тут разорвана…

– На себе не показывай… – рассеянно одернул я Шурика. – Помню я мужика.