Между Мраком и Светом - Юрий Соколов Страница 50

Воины сомкнулись вокруг меня, Дона и двух других магов. В промежутках между факелов замелькали тени — от них к нам рванулись потоки огня, ударились о внезапно возникшее на их пути кольцо отражения и взметнулись к небу вместе с фонтанами камней и горящими плетями ползучей колючки. Я невольно присел, прикрывая голову руками: больше-то нечем, щит остался в таверне. Тут же опомнился и встал. На голове шлем — руки его прочность не увеличат. Камни упадут обратно на землю за кольцом. И вообще, это самое начало боя — противники лишь прощупывают друг друга. Если оргойцами руководит оклемавшийся Герхард, он будет стараться оставить меня в живых. Если Хорингер — ему гораздо интереснее захватить тимойского резидента, то есть Дона, как наиболее сведущего из окопавшихся в Каритеке чужаков. Ну, еще двух других магов. Я Хорингеру пофиг. Однако пока он пытается взять хоть кого-то, и не разуверится в успехе, применять тяжелую артиллерию не будет. В ближайшую минуту реальная опасность грозит только воинам. Именно их постараются повыбить. А они не лыком шиты, все не ниже шестидесятого уровня.

Оргойцы, без сомнения, такие же или круче. Ох, что-то меня уже не радует мой условный пятидесятый…

Наш отряд отразил еще одну огненную атаку, еще — и рассредоточился по оплавленным развалинам. Маги запустили во врага какие-то штуки, вроде призрачных черных змей, и те удавили половину пламенников проявления. Одновременно оргойские воины атаковали нас со всех сторон, но откатились, получив удар в спину с восточного направления. Выходит, где-то рядом есть другие тимойцы? Да, есть; и это не те, что стерегли лошадей за оскверненной священной рощей. Потому что там тоже кипело сражение, и очень неслабое. Оттуда к нам помощь не пришла бы. Ударила некая группа поддержки, стоявшая в отдалении.

После первой атаки в тыл оргойцы поимели вторую. На сей раз с юга.

Так, все заняты — пора проворачивать свои дела.

Я вновь присел — теперь уже расчетливо выбрав более-менее защищенное место. Подставляться под раздачу звездюлей мне ни к чему, а она шла такая, что любо-дорого. В руины храма и из них били толстые кривые молнии, летели мега-файерболы и совершенно неизвестные мне подарки страшной убойной силы. Прощупывание завершено, ситуация прояснилась, все силы задействованы. Шутки кончились — под стенами Каритека неумолимо раскручивался смертоносный маховик полномасштабной битвы с применением всего арсенала обычного и сверхъестественного оружия. Вокруг пластались в яростной схватке высокоуровневые бойцы и маги, а я расправлял на первом подвернувшемся ровном камне пергаментный свиток с душою Весточки в нем.

Если я отправлю пичужку в таверну как есть, она сгорит у адресата.

Если оставлю у себя, запросто может сгореть тоже. Вместе со мной.

Ни того, ни другого не должно случиться. Пусть Дон не врет, она не просто заклинание. А хоть и заклинание — ни у кого нельзя отбирать жизнь, едва ее подарив.

Подросшая сообразительность подсказала, как спасти птичку. Или хотя бы отсрочить ее смерть. Одноразовые свитки обугливаются и превращаются в пепел не сразу после прочтения, а когда их бросишь. Они сворачиваются в трубочку и…

Мне следовало бежать, немедленно бежать, пока оргойцам с тимойцами не до меня. Однако где-то в недрах сознания крепла убежденность, что если я не уберегу Весточку от уготованной ей участи, то и сам обязательно погибну. Хоть раз в жизни человек обязан сделать нечто по-настоящему хорошее. По-настоящему бескорыстное. Для того, кто не способен позаботиться о себе. Или он не человек. И не заслуживает права существовать.

Я быстро перечитал свое послание. Необходимо его дополнить. А пера и чернил нет.

Вытащив нож, я чиркнул им по руке и, макая кончик лезвия в кровь, дописал в конце пергамента:

«Иду в таверну. Свиток не сворачивать! Свернете — убью!!!»

И вот на моей ладони опять сидит птичка. Третьего уровня. Я зажмурился и швырнул ее в кипящий вокруг меня и надо мной ад. Давай, Весточка! Ты сможешь! Верю, что прорвешься! Даже если я останусь здесь, ты будешь жить!..

Открыл глаза, привстал, огляделся. Сражение шло почти на равных, с небольшим перевесом в пользу оргойцев. Почему Хорингер — или Герхард — задействовали в операции так мало сил? В их распоряжении гарнизоны города и замка!

Ладно, некогда над этим думать. Прокололись и прокололись. С одной стороны, это хорошо: обо мне все позабыли. С другой — плохо: оргойцы могут побояться не удержать тимойцев до подхода подкреплений, и начнут валить всех подряд. Пусть у них нет подавляющего превосходства в численности, зато маги, конечно, имеют доступ к накопителям маны в замке. Как возьмутся лупить по площадям — мало не покажется. А самый слабый на этих площадях — я. Сдохну в первую очередь. Точнее — вне всякой очереди.

О, боги! Пошлите мне минутку времени и крошечку везения!

Выбрав относительно спокойный участок поля боя, где творился ужас, но не ужас-ужас-ужас, я рванул из развалин короткими перебежками. На третьей мне под ноги ударил файербол размером с баскетбольный мяч. Я взлетел на три метра в струях дыма и горящей земли, кувыркнулся, шлепнулся на чей-то труп, подскочил и побежал дальше. В спину попала молния, однако эгиду она не прожгла. Меня всего лишь прожарило почти до точки испарения и бросило вперед шагов на сорок. Грохнувшись, я по инерции проехал на пузе еще шагов десять, словно выскочившая из моря на берег торпеда, и остановился за линией окружения оргойцами отряда Дона. Ура! Я почти спасся! Жаль только пошевелиться не могу.