Одна среди людей - Анна Сахновская Страница 50

Я не изменил утреннему ритуалу и посмотрел в зеркало. Пустота… Мне было невыносимо жаль себя за страдания, выпавшие на мою неокрепшую душу. Почему именно я вижу моральное уродство окружающих, отчего его так много и, должно быть, гораздо больше, чем я могу представить? Одна ночь с Софьей, и я уволюсь.

– Даниил, ты скоро? – Павел постучал в ванную.

– Да, уже выхожу, – отозвался я, вытирая лицо. Таблетка нурофена должна была вернуть меня в чувство, иначе я не смогу высидеть и половину докладов. Телефон за ночь разрядился. Ну и ладно, все равно мне никто не звонит. Еле-еле выбравшись из ванной, одевшись и приведя себя в подобие хорошего вида, я дождался Павла, и мы двинулись на завтрак.

В девять надо собраться в конференц-зале, в одиннадцать короткий перерыв, с часу до двух обед, час свободного времени и в три начало «радости».

Не выспавшиеся после ночи алкогольных возлияний коллеги встретили суровым безразличием. Павел тоже вел себя неприветливо. Скорее всего, понял, что со мной лучше не общаться. Шведский стол в отеле предлагал хлопья на западный манер, холодное молоко, йогурты, яйца, сосиски и какую-то стандартную сырно-колбасную нарезку. Я бросил в тарелку первое, что попалось на глаза – куски хлеба, порционное масло, сыр и пару сосисок. Когда огляделся по сторонам, пришло осознание, что Павел по-тихому от меня слинял, оставив в полном одиночестве. Так даже лучше. Тщательнее пережую еду, что благотворно влияет на пищеварение. Я сел за один из пока еще свободных столов и усердно принялся жевать. В конце концов, люди ходят на завтрак, чтобы есть, а не общаться, поэтому я ел, а не трепался на пустые, никому не нужные темы. Оглядывая боковым зрением окружающее пространство, я заметил, что приходящие коллеги не спешили составить мне компанию и долго искали свободное место, хотя ко мне могли подсесть еще трое. Наконец, кто-то не выдержал, и за спиной послышался цокот женских каблуков. Софья!

– Доброе утро, у вас свободно? – это была не она, от досады я стиснул кулаки.

– Да, конечно, – о, как тяжело играть роль милого парня, Боже спаси меня от этого! Я не знал, куда деваться. Странно, почему я не мог просто встать и по пути в конференц-зал доесть руками сосиску, вытереть руки о штаны, смачно сморкнуться в сторону и, широко расставив ноги, усесться в первом ряду и хлопать через каждую минуту во время выступления директора. Почему я не мог так поступить?! Я молча сидел, уставившись в тарелку.

Мучительный завтрак кончился чьим-то рыком: «Пора в конференц-зал!» Я сел в последнем ряду. В зале уже собралось прилично народу, почти инстинктивно мой взгляд охватил все пространство в поиске Софьи. Ее коралловый пиджак нельзя было спутать ни с чьим другим. Она сидела в первом ряду, готовясь к выступлению. Директор взял микрофон и поднялся на импровизированную сцену – пустое пространство перед висящим большим белым полотном, на которое будут проецироваться презентации. Последние коллеги впопыхах закрыли за собой дверь, и, наконец, когда наступила тишина, Дмитрий Михайлович взял слово. Я не мог понять, что он говорил. Вроде простые слова на знакомом языке, но вместе они не складывались во что-то осмысленное, словно их разделили точками. Ага, слова-то пустые. Пустота, глупость, нелепость. Тяжелый вздох вырвался из груди. Я едва не уснул, сидел подпирая голову руками, упершимися в колени. Окружающие люди сосредоточенно смотрели на фигуру директора, я же смотрел в окно. Мы находились на третьем этаже. Не очень высоко, но вполне достаточно для…

Аплодисменты привели меня в чувство. Я взглянул вперед и увидел на сцене Софью. Быстро отведя взгляд в сторону, чтобы ненароком не заглянуть ей в глаза, я яростно захлопал в ладоши. Неужели я пропустил ее выступление? Но нет, оно только начиналось. Однако даже Софью я был не в силах понять. Причины крылись совсем в другом. Ее совершенство настолько ослепляло, что сосредоточиться на ее словах никак не представлялось возможным. Различные графики и схемы, мелькавшие у нее за спиной производили впечатление картин Да Винчи. Божественно! Внутри меня что-то зажглось. Мгновение, и меня захватил вихрь самых противоречивых чувств. Сложно усидеть на месте, когда только и думаешь, как бы не упустить движение, взгляд, слово… Кровь прилила к голове, стало душно. Софья изящно стояла с лазерной указкой в руках. Ее коралловая юбка чуть выше колен облегала стройные бедра, белая блузка издевательски расстегнута по грудь, бриллианты в ушах сверкали неземным блеском в лучах ламп накаливания. Каждый удар ее каблучков звонким эхом разносился по залу. И было ясно, что все ждали только очередного движения докладчицы, на графики никто не смотрел. Не имея возможности насладиться ее взглядом, я рассматривал черты ее лица – складку губ, скулы, гладкий бархатистый лоб… Меня невольно тянуло заглянуть за ширму зрачков, как будто я находился под натиском провокации. Мне стоило немалых усилий сосредоточиться на переносице, однако поток, притягивающий к глазам, нарастал. Я глубоко вдохнул, чтобы слегка расслабиться, и наконец осознал, что происходит. Из всей кучи лиц, наводнивших зал, Софья смотрела только на меня! Для меня одного рассказывала она свой несуразный пустой доклад, во мне одном нашла отдушину! Я стал ерзать на стуле, чем обратил внимание сидящих рядом. Напряжение нарастало, пальцы слиплись от влаги, что предательски выступала, подмышки медленно превращались в резервуары с соленой жидкостью – я все смотрел на переносицу, на нос, на грудь – куда угодно, лишь бы не в глаза. Софья вынуждала сделать шаг навстречу, буравя взглядом все мое существо, словно бросая вызов возможностям моего дара.

«Увидишь грехи или нет? Не отдамся тебе, пока не посмотришь в глаза», – нагло шептала расстегнутая блузка.

Ноги сами вынесли меня из зала. Не помня себя от напряжения, я ворвался в туалет и сунул лицо под сильную струю холодной воды.