Кровь мага - Дэвид Хаир Страница 50

Наряжались девушки в тишине. Драгоценности, которыми они себя обвешали, радовали лишь Гурию. Свадебное сари Рамиты, то самое, в котором выходила замуж ее мать, действительно выглядело великолепно. Темно-бордовое, богато расшитое золотом, оно было единственным роскошным предметом одежды, которым владела ее семья до этого дня, и являлось домашним сокровищем: сегодня оно будет надето всего в пятый раз за восемьдесят лет. Впрочем, на фоне новых сари, купленных на деньги Мейроса, даже оно выглядело скромно.

Рамите неловко было видеть на себе все это золото и драгоценные камни, ведь раньше она носила лишь дешевую медь да стекло с гравировкой. Едва ли не больше всего ее смущало огромное переплетенное кольцо в левой ноздре, цепочкой соединенное с ухом: казалось, оно могло оторвать Рамите голову. Браслеты из золота и стекла у нее на руке звенели при малейшем движении. Пашинта напудрила ей лицо, нанесла на щеки румяна и накрасила веки кайалом. Затем они взяли плошку сандаловой пасты и точками нанесли ей на щеки традиционный узор невесты. В сознании невесты все это длилось целую вечность. Наконец Пашинта окинула ее критическим взглядом.

– Ты красивая девушка, Рамита. Твой жених будет доволен. – Разумеется, она знала, кем был жених, – Танува доверяла ей даже такие секреты. – Рамита, дорогая, ты поступаешь храбро, – прошептала она, – но я не считаю, что это хороший брак. Тебя попросили взлететь слишком высоко. Мы – простые люди. Мы не созданы для того, чтобы иметь золото, драгоценные камни, шелка и богатства, не созданы, чтобы ходить бок о бок с принцами. Испал, Викаш и все остальные мужчины – они думают лишь о деньгах. Я молюсь о том, чтобы ты не оказалась той, кому придется расплачиваться за их жадность.

– С нами все будет в порядке, тетушка, – произнесла Рамита так твердо, как только смогла. – Отец поступил правильно.

Это утверждение показалось неубедительным даже ей самой. Я должна верить, что поступаю так ради своей семьи. Я не могу позволить себе сомневаться.

Пашинта отвела взгляд.

– Ты – хорошая дочь, Рамита. Да хранит тебя Парвази. – Снаружи донесся звук труб, и все замерли. Пашинта выглянула в окно. На ее лице читалось ошеломление. – Во имя всех богов. Он прибыл.

Рамита сидела на кухне, вцепившись в Гурию с такой силой, что костяшки ее разукрашенных хной рук побелели. Когда Пашинта, исполняя традиционную роль подруги дома, поприветствовала жениха, она могла слышать каждое слово, но не видела ничего. Сидевший рядом отец истекал потом. Затрубили конхи, и собравшиеся женщины запели, окропляя розовой водой вошедшего во двор жениха. Закрыв глаза, девушка начала молиться. Это был не сон. Вместо того чтобы выйти замуж за Казима, к вступлению в брак с которым Рамита готовилась всю жизнь, она будет отдана престарелому чужеземцу, который увезет ее в дальние края.

– Где Казим? – шепотом спросила она, обращаясь к Гурии.

– Он в Дом-аль’Ахме, с телом отца, – прошептала ее подруга в ответ из-под вуали. – Он сказал мне, что скучает по тебе, любит тебя и всегда будет твоим.

Рамита выглянула из-под своей вуали, совершенно не поверив ее словам.

– Что он на самом деле сказал? – потребовала ответа девушка.

Гурия понурила голову.

– Глупые, дурацкие вещи, – ответила она ровным, но при этом очень сердитым голосом. – Он зол. У него теперь есть новые друзья-амтехцы, и он больше со мной не разговаривает. – Ее лицо посуровело. – Если я ему больше не нужна, то и он мне не нужен.

О Казим! Не ненавидь меня. Я всегда буду твоей, что бы ни произошло.

И внезапно времени не осталось. Мать Рамиты погладила ее руки трясущимися пальцами и отправилась наверх. Видеть свадьбу своих детей считалось для матерей плохой приметой. Гурия вложила Рамите в каждую руку по банановому листу. Сунув их под вуаль, Рамита прикрыла ими лицо, стараясь успокоить нараставшую панику. Я не опозорю свою семью.

С мрачными лицами на кухню вошли Джай и его друг Багхи, одетые в ослепительно-белое и ярко-оранжевое. Наклонившись, они взялись за ножки ее сиденья.

– Раз-два, взяли, – пробормотал Джай, и они выпрямились.

Рамите пришлось выпустить руку Гурии, и они неуклюже вынесли ее во двор под звуки конхов и оглушительное улюлюканье. Она могла видеть силуэт своего одетого в светлую мантию жениха, стоявшего в центре крошечного дворика в окружении стражников. Джай и Багхи семь раз медленно обнесли Рамиту вокруг него, как того требовал ритуал. Скрытое глубоко под капюшоном лицо Мейроса поворачивалось вслед за ней. Сквозь свою вуаль Рамите удавалось мельком видеть происходящее: покрытое потом лицо отца; глаза Гурии, жадно ловившие каждое мгновение; напряженные лица гостей. Наконец седьмой круг был закончен и Джай с Багхи остановились перед Мейросом. Ноздри девушки наполнял аромат висевшей у нее на плечах гирлянды из календулы. Спрятав лицо за банановыми листьями, она ждала.

Мейрос поднял руки и отвел капюшон с лица. Толпа наконец увидела таинственного жениха и с шумом вдохнула. Кого бы они ни ожидали, это явно был не белокожий старик. Рамита услышала вздохи сочувствия и злости при виде древнего жениха и его юной невесты. Послышался шепот: как смел Испал продать свою дочь этому старому, бледному существу? Это было противно самой природе. Девушка почувствовала, что напряжение в воздухе нарастает.

Солдаты расступились, пропуская пандита Аруна. Тот возложил на шею Мейросу гирлянду из календулы. Продолжая прятать лицо за банановыми листьями, Рамита, сжавшись, закрыла глаза. Она почувствовала, как Джай с Багхи поднимают край ее вуали и кладут его на голову Мейросу. Ей захотелось забиться в какой-нибудь уголок, где ее бы никто не видел. Сквозь вуаль свет факелов и светильников казался красноватым. Девушка могла чувствовать его дыхание, чувствовать аромат розовой воды. Он даже пахнет старостью…

Послышался голос Викаша Нурадина, по-рондийски объяснявшего Мейросу значение церемонии.

– Повелитель, это – открытие невестой своего лица. Вы должны подождать. Она опустит листья, когда будет готова, и взглянет на вас. Затем вы должны обменяться гирляндами.

Рамита не была обязана торопиться. Какую-то секунду она думала о том, чтобы остаться неподвижной навсегда.

– Ну, девочка? – послышался сухой, скрипучий голос, говоривший на лакхском.

Рамита сглотнула.

– Мой отец не считает, что вы – злодей, – осмелилась сказать она.

Маг тихо усмехнулся:

– Значит, он в меньшинстве. Полагаю, я должен быть ему за это благодарен.

– Он прав? – рискнула спросить девушка.

Мейрос ответил не сразу, а когда все же заговорил, его голос звучал задумчиво.

– Я никогда не считал, что человек может быть добрым или злым. Поступки – могут, а вот человек есть совокупность деяний и намерений, слов и мыслей. Я всегда делал то, что считал наилучшим. – Он горько рассмеялся. – Но с этим согласны не все.