Ночь всех проверит - Александра Ковалевская Страница 50

Мрия вышла из бункера в растерянности, а в кухонный блок вошла Анна и стала хлопотать у синтезатора.

– Я не все слышала из твоей пламенной речи, – сказала Анна галерцу. – Я держу тебя на Ило?

– Ты хочешь выслужиться перед наставницей и притворяешься, что «Игла‐2» заблокировала вход. Анна, я тебе говорю: стартуем хоть бы и на Спику, к динозаврам, с ними проще. Твой челнок стоит без дела и уже зарос травой. Если бы это был корабль Мрии, нас бы давно тут не было, уж я бы позаботился.

Анна вздохнула.

Галерец взвился:

– Типа я ничего не значу для Мрийки? Ты это хочешь сказать? Не думай, что на меня действуют твои… стрелки! Эй, лес, смотри – эта девчонка невежлива со мной! Съешь ее цветочек!

Галерец расхохотался.

– А что, я у патрульного научился… Анни, ты дождешься, зеленые веревки скоро совсем обкрутят твою «двоечку» и на узел завяжутся. Может, на этой планете растут сверхпрочные лианы? Ты же не знаешь наверняка? Востроносый патрульный говорил, что нам и не снилось, что здесь растет. А? Да ты меня не слушаешь, или как?

Анна молчала. Она занималась синтезированием щепотки присыпки для Надьи. Ветер был несносен.

Анна забрала контроллер синтезатора и пошла за бункер, в компанию пилота и лесоруба. Следить за работой прибора она сможет и оттуда. И галерец за ней не потащится.

Еще она подумала, может, Аристарх знает какое-нибудь растительное снадобье со свойствами присыпки, надо спросить. Парни так и не попали в город, синтезатор лучше бы не включать без нужды – может понадобиться на другие, более важные вещи, кто знает…

За бункером негромко переговаривались Аристарх и Тимох.

– Думаешь, лес острием указал на него? – Голос пилота.

– Только лес правду знает. – Это голос Аристарха. – Я бы не делал поспешных выводов. Но если по факту, то, получается, нож-трава нацелилась на вызвездка, на него одного. Бункер стал проницаемым. Если пролезла нож-трава, в следующую ночь жди других гостей. А обновить покрытие пола нечем. Если бы лесосека находилась неподалеку, я бы говорил с бригадой насчет того, чтобы одолжить вам полисоновую сеть. У нас есть. Укрываем технику на ночь. Хотя тоже плохой ход. Флорники могут забить нашим машинам технологические отверстия. Утром вернемся, и вместо валки леса придется разбирать и чистить тягач и форвардеры… Как твои ступни? Легче? – обратился он к пилоту.

– Легче.

– Вымой ноги в ручье, ополосни их минералкой из цистерн, дай просохнуть на солнце, потом снова обработай кожу пеной. Завтра ступни заживут. Кто тебе поможет?

– Я помогу, – отозвалась Анна, выходя из-за угла и не перставая следить за показаниями пульта контроллера.

Мужчины переглянулись и оживились.

– Белль, не позволяй этому парню злоупотреблять глянцем, потому что медленно будут заживать раны, – приказал бригадир. – Пусть бездельничает до обеда и никуда не двигается. И чем так дорог этот контроллер, что его надо прижимать к груди? Модель такая – ручная?

– Типа того, – рассеянно отвечала неразговорчивая Анна.

Аристарх сидел на одном из камней, лежавших в этом месте, снимал стружку с сыть-корней, готовясь их тушить. Все некоторое время молчали, просто потому что новый день настал и этот день хорош, а камни под стеной бункера приятно нагрело восходящее солнце.

Бригадир лесорубов вдруг, отвечая своим мыслям, неторопливо и задумчиво произнес:

– Ты спрашиваешь, почему тоска, хотя мы вместе и мирок наш светел. В предчувствии змеиного броска я постараюсь как-нибудь ответить…

Тимох и Анна удивились.

– Что вы сейчас сказали? – осторожно отозвалась белль.

– Я? Да так. Заговорил стихами.

– Вы сочиняете стихи?

Аристарх мотнул косматой светловолосой головой:

– Я? Нет. Вряд ли. В смысле, мои вирши и близко не стояли с этими стихами. А вообще, чтобы вы знали, на Семи-лунном много поэтов. Видимо, семь лун располагают… – Помолчал и добавил: – Я слышал, как разговаривали Мрия и Ветер, и вспомнились строки Тима Лира. На самом деле парня звали Сергей Панарин. Тим Лир – это был его псевдоним. У меня не выходит из головы его стихотворение «Корабль». Не звездолет, другой корабль, который по воде да под парусом – древний корабль, плывущий по ветру.