Шоу безликих - Хейли Баркер Страница 5

Я не могу уснуть и поэтому жду, когда в доме станет тихо. После этого я сделаю то, что делаю всегда, когда мне нужно с кем-нибудь поговорить, — тайком прокрадусь на кухню, чтобы найти там Прию.

Она печет хлеб. Стоит мне открыть тяжелую дверь, как воздух наполняется теплым запахом свежеиспеченного хлеба.

Прия поднимает глаза и, заметив меня, недовольно восклицает.

— Что вы делаете здесь так поздно? — ворчливо спрашивает она. Прия только делает вид, будто сердится: по искоркам в ее глазах я понимаю, что она рада мне.

Я сажусь на табурет и наблюдаю за ее работой. Здесь холодно, несмотря на раскаленные печки. Я обнимаю колени, прижимая их к животу. Прия смотрит на меня и тотчас прекращает свое занятие. Затем подходит к шкафу и бережно достает свое сари. Я с благодарностью заворачиваюсь в него. Хорошо помню, как впервые увидел эту штуку: одним холодным утром я заглянул сюда и, пока разговаривал с ней, начал дрожать от холода. Прия щелкнула языком и велела мне немедленно вернуться наверх, где было включено отопление, или, по крайней мере, взять джемпер. Но я не послушал ее и остался на кухне, сжавшись от холода в комок.

Она все время смотрела на меня полным сомнения взглядом, как будто что-то обдумывала. Затем подошла к шкафу и вытащила из глубины какой-то сверок. Он был спрятан под пакетом риса и завернут в коричневую бумагу. Никогда не забуду, как выглядела эта вещь, когда Прия встряхнула и расправила ее. В тот день кухню заполнял тусклый солнечный свет, как бывает иногда, когда солнце висит низко в зимнем небе. Казалось, будто ткань, взлетев волной, поймала его лучи и отбросила их обратно через всю комнату. Бирюзовый атлас, мерцающий, словно перья павлина, золотыми и фиолетовыми переливами. Плотный и прохладный на ощупь.

— Только не говорите никому, — прошептала она. — Это контрабанда.

Я не знал, что это значит, но в конечном итоге она мне все рассказала. Это был свадебный наряд ее бабушки, старинное сари. Ее мать сохранила облачение и передала Прие. Когда власти объявили традиционные индийские наряды вне закона, она тайком вынесла его из дома и спрятала, но в тайнике было так влажно, что она забеспокоилась о его сохранности. Тогда она тайком пронесла его в наш дом.

— Однажды я отдам его моей дочери, — сказала она. — Возможно, когда наши дела станут лучше, она сможет выйти в нем замуж.

После этого я сумел убедить ее рассказать больше о своей семье. Сначала она осторожничала, но все же не смогла удержаться. Особенно когда я спросил о ее детях, Ниле и Нихале.

Я всегда немного завидовал им, этим мальчику и девочке, которых никогда не встречал. Знаю, это звучит абсурдно — у меня есть все, а у них ничего, но то, как сияют ее глаза, когда Прия рассказывает о них, всегда вызывает у меня легкую грусть и пустоту внутри. Она их любит всем сердцем, в этом нет никаких сомнений. И хотя она видит их лишь по несколько часов в месяц, свой выходной она ждет только ради этих нескольких счастливых часов.

Интересно, глаза моей матери сияют так же, когда она вспоминает обо мне? С трудом могу себе представить. Сомневаюсь, что мама вообще когда-либо упоминает обо мне — она слишком занята, обсуждает куда более важные вещи.

Прия между тем вернулась к работе: заливает муку водой и начинает месить тесто. Я наблюдаю за ее пальцами, какие они быстрые и ловкие!

— Что случилось? — спрашивает она. — Что мешает сэру спать на этот раз?

— Цирк, — признаюсь я ей. — Я очень, очень хочу попасть туда, но я уже знаю, что родители не разрешат.

Она отрывается от теста, и смотрит на меня. Ее лицо непривычно меняется — на мгновение взгляд становится тяжелым.

— Почему вы хотите пойти туда?

— А почему бы не пойти? — говорю я. — Все говорят, что это потрясающе.

— Да. Верно. — Ее тон стал сухим, голос чуть резковатым. — Готова спорить, что так оно и есть.

Она месит тесто, с силой надавливает на него кулаком. Кажется, будто она избивает его, чтобы подчинить своей воле. Снова и снова женщина лупит по нему, затем растягивает и снова скатывает в колобок. Возникает ощущение, будто она кого-то бьет. Атмосфера внезапно изменилась. Прия не обращает на меня внимания и сосредоточена исключительно на своей работе. Ее губы плотно сжаты, спина напряжена.