Кремль 2222. Одинцово - Максим Хорсун Страница 5

– Серега, прекрати! – отмахнулся Шестипал. – «Маунтин» появился в моем секторе, ты не смог бы его увидеть из-за туши «Коллектора»! Если кто-то облажался, то это точно не ты!..

Хуже и придумать нельзя, чем в критический момент затеять разбор полетов. Шестипал окинул взглядом отряд: все, вроде, в норме, за исключением девицы, и еще Кузю трясло так сильно, что на него было страшно смотреть. «Маунтин» шумно возился в подлеске, от его поступи дрожала земля. Трещали ветки, с натугой гудели сервоприводы.

Шестипал нащупал в подсумке патрон и принялся перезаряжаться, присев рядом с раненой.

– Спасибо, что вытащили… – простонала она, не поднимая век. – Я иду в Одинцово.

– Похоже, что сначала все-таки к нам – во Власиху, – ответил Шестипал. – А зачем тебе в Одинцово?

– За справедливостью, – она с видимым усилием приоткрыла глаза.

Шестипал фыркнул, поглядел на товарищей, те ответили ему такими же недоуменными взглядами.

– Не думаю, что Одинцово – это место, где можно найти хоть какую-нибудь справедливость, – проворчал он.

– Я сама принесу ее им, – она попыталась приподняться, Шестипал неожиданно заметил, что зеленые точки в глазах девушки мерцают, точно радиоактивное свечение. Шестипал насторожился: черт его знает, что этот блеск может означать…

– Мать отказалась от тебя после рождения и не дала имени, – неожиданно проговорила она. – Поэтому в Одинцово тебя прозвали Шестипалом. Не смотри, разинув рот. Ты можешь меня помнить: я родилась в той же общине, меня зовут Мара.

Шестипал тряхнул головой. Детские воспоминания его захлестнули горькой волной. Сколько все-таки лет прошло с тех пор, но Мару он действительно помнил. Она была долговязой девочкой в холщовом вечно замызганном сарафане. Вместе с другими детьми общины они трудились на поле деда Пантелея: отца тогдашнего одинцовского старейшины. У деда Пантелея был самый большой надел, он постоянно прирастал за счет расположенных рядом пустырей. Новую землю нужно было очищать от сорняков, камней и старого железа. Работы было – выше крыши. Шестипалу доставалось от остальной ребятни, и нужно было не зевать, не то, неровен час, прилетит в голову булыжником или ржавой гильзой от снаряда. Якобы – случайно. После тяжелого трудового дня пацаны и девчонки – нормальные, без отклонений от нормы – отбирали его нехитрую пайку и придури ради швыряли ее крысопсам, вынуждая его драться со зверюгами, чтобы вернуть еду. Лишь Мара была не такой, как все. Когда детвору накрывало ненавистью к мутам, и они толпой наваливались на Шестипала, Мара брала в свои не по возрасту сильные руки черенок от лопаты и разгоняла оболтусов, от души и без разбора молотя всех, кто попадется под руку. Однажды маленькая Мара погладила незнакомого с лаской Шестипала по голове. Это был, пожалуй, единственный светлый эпизод в его детстве, и память о Маре, оказывается, до сих пор жила в зачерствевшей душе воина-полумута…

Много времени с тех пор прошло. Люди меняются, и полумуты меняются. Все и вся меняется. Правда – очень редко в лучшую сторону.

– Не бывает полумутов, – эти слова снова стали для Шестипала неожиданностью, Мара как будто ответила на его невысказанные вслух мысли. – Ты или мут, или не мут. – Она вскинула голову и с вызовом посмотрела на него. – Я помню, как тебя выставили за ворота. В тот день с рассвета до ночи шел дождь. Меня изгнали ровно через полгода, ранней весной.

Шестипал недоуменно округлил глаза.

– Да, я тоже оказалась мутом, и меня вынудили уйти, – Мара провела тыльной стороной запястья под носом, посмотрела на кровавый отпечаток. – И теперь я возвращаюсь, чтобы поквитаться.

Припой коротко хохотнул. Веселья в этом смехе не было ни капли.

– Ладно, – Шестипал оперся на ружье, встал. – Для начала давай дотянем до наших. Главный во Власихе – Бродяга Вик, он – лекарь от бога, мигом поставит тебя на ноги. А что делать дальше – решишь сама.

Мара долгую секунду всматривалась Шестипалу в лицо, а потом кивнула.

– Эй, Палыч! Палыч! – позвал стрелка Серый. – Ты только погляди! Тут что-то странное творится…

Шестипал вышел на границу старого леса. Сквозь листву мутировавшей растительности были видны очертания «Маунтина». Биоробот вытащил из устройства на плече метательный диск. Захват на манипуляторе, отдаленно напоминающий человеческую кисть, раскрылся, точно цветок, из «ладони» выдвинулся некий новый механизм. Био закрепил на механизме метательный диск, и через несколько мгновений беглецы услышали хорошо знакомый визг циркулярной пилы. «Маунтин» решительно шагнул в переплетение ветвей дендромутантов.

Шестипал и Серый молча попятились. Не совсем своевременно пришла мысль, что преследующий их био мог быть специально подготовлен для ведения боевых действий среди лесов замкадья. На правильность догадки намекала и окраска «Маунтина», и используемое им оборудование. Как подготовлен, кем и когда – непонятно. Но, в конце концов, это – всего лишь еще один неприятный сюрприз из многих, на которые щедр их едва-едва оклемавшийся после ядерной войны мир.

– Уходим! Уходим! – заорал Шестипал, силясь перекричать шум, который производил биоробот, прокладывая себе путь через заросли. Напуганные дендромутанты бесновались: обычно они не связывались с добычей, которая не по зубам, и не заступали таковой дорогу, но био калечил и убивал их, поэтому хищные растения огрызались, как умели.

Перед беглецами было метров триста-четыреста леса, а дальше – полтора километра открытого пространства, которое простреливалось пулеметчиками Власихи. На востоке – Лайковское кладбище, на западе – чаща, совсем уж непроходимая для отряда, обремененного раненым. Ноги сами несли Шестипала и его товарищей в сторону дома. Био тем временем преодолел заросли дендромутантов и вломился в старый лес.

– Ребята, я постараюсь его задержать! – Шестипал прикинул, что он сможет осложнить «Маунтину» жизнь, если всадит еще один бронебойный заряд в его уже поврежденную ногу.

– Давай, Палыч! Жги его, Пал Палыч! – привычно отозвались друзья.

«Маунтин» крушил деревья направо и налево, визжала пила, без устали работали манипуляторы; био был полон энергии и желания добраться до людишек. Шестипал огляделся и почти сразу нашел взглядом торчащую из земли рогатину: сгодится вместо упора для ПТРД. «Маунтин» был рядом, после каждого взмаха манипулятора на старый лес обрушивался тяжелый дождь из щепок. Шестипал целился. Было бы здорово попасть в коленный сустав био, чтоб эта гора стали увязла в чаще хотя бы ненадолго.

Штурмовой робот вдруг остановился. Шестипал оторвал взгляд от прицела, ожидая подвох.

Био отвел руку с дисковой пилой за корму, выставил в сторону стрелка вторую конечность. Броневые пластины на испачканном кровавым соком предплечье разошлись, из-под обшивки выдвинулся патрубок с широким соплом на конце. И сейчас же в лицо Шестипала повеяло трупным смрадом. Стрелок бросил ружье и метнулся под защиту ближайшего дерева, на ходу натягивая капюшон. Глаз уловил миллисекундный проблеск электрической искры, затем среди деревьев воцарился ад. На старый лес обрушилась огненная лавина, вспыхнули давно высохшие ветви и стволы, растения-паразиты, обжившие сухостой, принялись биться и корчиться в объятьях пламени, некоторые даже пищали, будто могли чувствовать боль. «Маунтин», деловито урча сервоприводами, рубил направо и налево многометровым огненным мечом.