Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех! - Игорь Подгурский Страница 5

С незамысловатыми шуточками и патологически нежной любовью к своему коту Тихоша больше походил на нормального человека, чем настоящие люди. Он не безответно любил кошачье племя. Вместе с ним всегда был кот Персик.

Тихоша любил всех кошачьих, как старые девы, окружающие себя мявкающей усато-хвостатой стаей. Его сердце, или что там качает кровь в груди Тихоши, принадлежало Персику. Надо отдать должное: кот платил ему той же монетой. Не хозяин и питомец, а именно два друга.

Аким знал немало Homo Sapiens, которые действовали как големы по навсегда вложенной в них программе. Автоматы, а не люди, лишенные интереса к жизни. Они тоже маскировались под нормальных, натуженно смеялись только тогда, когда хохочут окружающие. Посетить комнату смеха с кривыми зеркалами для них было то же самое, что попасть в пыточную камеру.

Есть много людей, которых ошибочно называют разумными. У них все в порядке с головой. Есть по паре рук и ног, но они инвалиды в эмоциональном плане. Протез душе еще не сподобились придумать.

Поплавков считал, что Тихоша — личинка того мифического существа, которое так и не удалось идентифицировать. Долг инквизитора требовал уничтожить потенциально опасное создание. Но в Акиме победил инстинкт наблюдателя. Перед собой он сразу нашел оправдание, что действует в интересах Корпуса, собирая новую информацию. Хотя, что лукавить, Тихоша со своим котом был ему симпатичен. Плюс ко всему идеальный информатор. Всегда в курсе всех событий, происходящих на городских улицах. А агентуру надо холить и лелеять. Пылинки сдувать и… подкармливать при любом удобном случае.

Они встречались, чтобы обменяться новостями, раз в неделю. Место выбрал сам Тихоша на заброшенном пустыре. Раньше здесь была кожевенная фабрика «Голиков и сыновья». Купец разорился и съехал в Кисловодск лечить нервы на оставшиеся деньги. О сыновьях было ничего не известно. Разлетелись кто куда. Плох тот торгаш, у которого нет запаса на черный день. Он настал как раз в четырнадцатом аккурат с началом Первой мировой войны… Купец уехал на минеральные воды. Подальше от суеты и тревог городской жизни. Корпуса фабрики подслеповато смотрели мутными от пыли окнами, которые не успели выбить вездесущие мальчишки.

Если у Акима были неотложные дела и он не приходил, то встреча автоматически переносилась на следующий вторник. Инквизитор без особой нужды встреч не пропускал, это было в его же интересах. Тихоша — кладезь любой информации. А то, чего не знал, всегда мог разведать.

Однажды Поплавков во время очередной встречи застал неразлучную парочку за необычным занятием. Тихоша сидел на корточках у замысловатой картины, выложенной на земле. Назвать это картиной можно лишь с определенной натяжкой. Скорее всего, это был узор, выложенный из кусочков разноцветного стекла, сухих веточек, мелких косточек, камушков. В центре узор закручивался спиралью. От него шли непонятные ломаные линии. Картинка, сложенная из разного мусора, притягивала к себе взгляд. Инквизитор невольно ускорил шаг, чтобы разглядеть ее поближе. Ему на миг показалось, что он сейчас поймет что-то важное. Это как во сне: ухватил мимолетный образ взглядом, хочешь рассмотреть его, а он расплывается, распадается на куски. Из этой хаотичной мозаики складывалась картина с обратной перспективой. Незаконченный упорядоченный хаос. Еще пару шагов, и он сможет вблизи рассмотреть, что это они вдвоем сотворили.

Неразлучная парочка была так увлечена занятием, что заметила приближение инквизитора, когда он почти подошел вплотную.

Удивительнее всего, что это не перевертыш выкладывал узор. Он поочередно клал на землю очередной осколок или камень, а кот лапой передвигал их, укладывая в удивительно-неожиданный коллаж. Иногда он начинал шипеть, отбрасывая то, что ему покорно предлагал Тихоша. Похоже, он придирчиво относился к выбору материала.

— Привет честной компании, — громко поздоровался Аким.

Его слова произвели неожиданный эффект. Тихоша втянул голову в плечи, руку с очередным не то перышком, не то стеклышком сунул в карман, словно его застали за каким-то постыдным занятием. Кот подпрыгнул вверх на месте, вздыбил шерсть и смел лапами узор. Почти человеческое поведение, когда ты не хочешь, чтобы посторонний увидел то, что не предназначено для чужих глаз. Волшебный узор исчез, превратившись в кучку мусора. В желтых кошачьих глазах была лютая ненависть. Коты так не смотрят. Казалось, еще чуть-чуть, и он, выпустив когти, бросится в атаку.

— Э-э, и вам не болеть, — вымучил из себя Тихоша.

— Не помешал? — осведомился инквизитор. — Я могу и попозже зайти.

Кот засеменил в сторону заброшенного цеха. Не останавливаясь, скрылся в дверном проеме, который улыбался белому свету сорванной с петель дверью.

— Ревнует, — довольно заметил перевертыш, проводив взглядом пушистого любимца.

— Необычный у тебя кошак. Странный.

— Обычный. Хвост, четыре лапы и голова. Что с него взять?..

* * *

Один из матросов достал из-под сиденья круглую солдатскую флягу в зеленом матерчатом чехле и вопросительно тряхнул баклажкой.

— Хлебнем?

— Не против, — коротко разрешил инквизитор.

Флягу сразу сцапал бомбист. Матрос с «Бесстрашного» подкрутил усы, придерживая одной рукой бескозырку на затылке, закинул голову и надолго присосался к горлышку с «балтийским коктейлем». Еще пара глотков — и передал другим по кругу. Морячки пили за победу революции, за смерть мировой буржуазии, за здоровье товарищей Ленина, Троцкого и Дыбенка.

Смесь водки с кокаином стремительно переместилась из фляги по пищеводам в желудки. В пустых животах подозрительно заурчало, в сердцах разгорался революционный пожар, в душах все полыхало и рвалось наружу.

Инквизитор забрал матросов-анархистов из камеры Петропавловской крепости. Это вам не бывшая гарнизонная гауптвахта для временно задержанных, где отсидел на хлебе и воде несколько суток и айда отъедаться на буржуйских харчах, поправлять здоровье. Из Петропавловки маршрут был другой: каземат — прокуренная комнатка, где заседает особая тройка ревтрибунала, — глухая каменная стенка и шеренга красноармейцев с трехлинейками. «Товсь, пли!» Приплыли, братцы. Члены ревтрибунала обменяются короткими фразами. Зачитают скороговоркой приговор и приведут его в исполнение этажом ниже. Никакие кассации и присутствие адвоката не предусмотрены.

Бес попутал матросов зажать двух расфуфыренных барышень, приятно пахнущих французскими духами. Кто ж знал, что эти две наглые девчонки, гуляющие по набережной Невы ночью в комендантский час, личные секретарши товарища Коллонтай, к которым, как оказалось, она испытывает особые теплые чувства, а отнюдь не товарищеское расположение. Перед тем как отправить морячков из комнаты предварительно задержанных в стылую камеру, примчался начальник личной охраны Коллонтай с подручными. Пузатый карлик, поперек себя шире, забрал зареванных барышень в подтеках черной туши на симпатичных мордашках. Но перед тем как уехать, он лично вместе со своими держимордами попинал морячков. Били ногами недолго, но от души, стараясь попасть по голове. Видимо, торопились к грозной начальнице с докладом. Вроде бы не царский режим, а методы старые. Образцово-показательный расстрел был стопроцентно гарантирован, чтоб другим неповадно было залезать в чужой огород.