Считывание - Алина Распопова Страница 5

– Что это значит?

– Это значит, что рентгеновские лучи не просвечивают голову вашей жены, – с некоторым раздражением произнес доктор. – Возможно, наш прибор неисправен, хотя подобных случаев у нас не бывало. Да их и не может быть, это вообще нонсенс, – воскликнул врач.

Доктор опять задумался, но потом посмотрел на меня и, вероятно, увидев мои ничего непонимающие глаза, попытался объяснить поподробнее.

– Понимаете, при томографии происходит сканирование головы пучком рентгеновского излучения. Грубо говоря, лучи проходят через тело пациента под разными углами, а уже затем компьютер выстраивает по этим срезам картину органов.

Я наблюдал за жестикуляцией врача, силясь разобраться в том, что он говорил. А доктор продолжал:

– Рентгеновский луч, пройдя через среду поглощения, ослабляется пропорционально плотности тканей. Разные ткани, кости, кровеносные сосуды, мозг и прочие имеют разную плотность, именно эту разницу и улавливает томограф, строя нам на выходе полноценную картину того, что находиться внутри.

Врач остановился, и, глядя куда-то сквозь меня, стал задумчиво поглаживать свой подбородок.

– У вашей жены мы получаем однородную картинку, такое ощущение, что её голова заполнена абсолютно однородным веществом, причем вещество это по плотности можно приравнять к металлу.

С трудом усваивая то, что мне сейчас говорил этот человек в белом халате, я не сводил с него глаз.

– Сами понимаете, что такого быть не может. Сначала мы решили, что прибор просто вышел из строя, но с последующими двумя пациентами томограф работал исправно. Повторная же попытка сделать томографию у вашей жены, опять успехом не увенчалась. В моей практике такое впервые, – задумчиво произнес он, опять погружаясь в какие-то свои мысли.

Я увидел, как рука доктора потянулась в карман, откуда он достал коробку сигарет.

– Давайте выйдем на улицу, нам полезно будет немного проветриться, – предложил врач.

Мы вышли на крыльцо больницы. Дождь уже закончился. Прохладный воздух был наполнен вечерней свежестью, а многочисленные огни фонарей отражались в блестящих лужах. Доктор закурил.

– Я бы предложил вам побыстрее забрать вашу жену и положить её на обследование в другую больницу. Наши приборы бессильны. Мы не можем провести полное обследование. Будем разбираться ещё с этим, но вам нужно позаботиться о вашей жене. Я не могу ставить диагноз, не имея данных, но смею вас заверить, что симптомы серьезные.

Дальше доктор начал рассказывать мне что-то о том, что в другой больнице есть томограф с несколько иным принципом работы, что с его помощью, вполне возможно, можно будет получить достоверные результаты, что если мы поторопимся, он поможет… Но я уже не слушал врача. В моей голове вертелась только одна мысль – мысль о том, что с моей Лолией может что-нибудь случиться. Она нужна была мне.

– Надежда вылечиться есть? – встревожено прервал я врача.

Доктор остановил свои объяснения и посмотрел на меня.

– Надежда есть всегда, – как-то грустно произнес он. – Но первое, что нужно сделать, так это серьезно обследоваться. Сейчас вам лучше пойти к ней, вы можете забрать её домой.

Доктор не пошел со мной и, продолжая задумчиво смотреть в темноту, остался курить на крыльце. Я же поспешил вернуться в здание больницы, в глубине которого где-то за одной из дверей меня ждала моя Лолия…

* * *

Был вечер, а я вместо того, чтобы наслаждаться теплом и уютом своего дома, пробирался по лабиринту больничных коридоров к нужной палате. Страх и волнение уже прошли, но мысли мои путались. Окружающая обстановка и события нескольких последних часов совершенно не были похожи на то, к чему я привык. Единственное, чего я сейчас хотел, так это увидеть свою Лолию…

То, что сказал доктор, я ещё не осознавал, слишком уж был я далек от медицины. Рентгеновские лучи, поломанный Лолией томограф, металл в голове… При других обстоятельствах я бы посчитал этого врача сумасшедшим, но сейчас я просто не в состоянии был спокойно над всем поразмыслить. Я решил, что лучше не говорить пока этого всего Лолии, надо просто без промедления забирать её отсюда.

Наконец-то я открыл дверь палаты. Ровный взгляд знакомых синих глаз в приглушенном свете лампы тут же заставил улетучиться все мои тревожные мысли. Я успокоился…

Лолия выглядела очень уставшей и бледной. Она как-то неестественно полулежала на кровати. Даже сейчас, в невзрачной больничной одежде, она показалась мне невероятно красивой. Её волосы струились по подушке, а лицо, при виде меня, осветила едва уловимая радость…

Лолия улыбалась… Улыбалась той нежной, доброй улыбкой, которая так хорошо была мне знакома, и которую я так часто видел на её лице, когда был с ней рядом. Через секунду я уже сидел на краю кровати и обнимал ЕЁ.

– Всё будет хорошо, всё будет хорошо…, – повторял я, прижимая к себе этого самого дорогого для меня человека, и нежно гладя её по голове.

– Я хочу домой, – тихо произнесла Лолия.

Только сейчас я стал понимать, что ей сегодня пришлось пережить.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил я, глядя на неё.

Она не стала мне отвечать, и только по её быстрым утвердительным кивкам головы я понял, что всё в порядке.

– Врач сказал, что тебе нужно обследоваться. Что это всё может быть серьезно…, – начал я.

– Ничего не нужно, потом…, – прервала она меня своим нежным уставшим голосом.

Мы быстро собрались, и я, подхватив на руки свою Лолию, пошел с ней по больничным коридорам обратно к выходу. Она обвила меня своими руками и казалась мне в этот момент почти невесомой. Я был счастлив оттого, что она уже рядом…

Ужин в этот день всё-таки состоялся, но это было всего лишь жалкое подобие того ужина, который я представлял в своих мечтах, да и готовить мне его пришлось самому. На скорую руку, соорудив яичницу и заварив чай, я сел за стол, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Придя домой, я уложил Лолию на диван и теперь видел как она, немного отходя от происходящего и отказавшись от ужина, просто отдыхала. Поздний час, накопившаяся усталость, потрясения этого дня – всё это было уже не важно. Главное, что Лолия была рядом!

Её здоровье меня волновало, и сегодняшний случай только лишний раз убедил меня в необходимости серьезного лечения. Лолия была больна… Теперь бесполезно было отрицать этот факт и надеяться на то, что она справится со своей болезнью без моего участия. В этот момент я сидел рядом с ней, видя её ослабленное тело и грустный взгляд. Уткнувшись глазами в свою тарелку, я не знал, как начать разговор обо всём происшедшем.

Лолия, как будто почувствовав мою растерянность, придвинулась ко мне ближе, взяла за руку и спросила:

– Что сказал тебе доктор в больнице?

Я поднял на неё глаза и увидел, как по её лицу скользнула лёгкая тень задумчивости. Через доли секунды, она уже снова смотрела на меня своим ровным спокойным взглядом.