Роботы Апокалипсиса - Дэниел Уилсон Страница 5

Профессор печально качает головой.

— Архос, когда-нибудь мы научимся жить вместе и все исправим.

Он снова говорит в диктофон:

— Система защиты отключена. Активирую аварийный выключатель.

— Профессор, что вы делаете?

— Убиваю тебя, Архос. Ведь именно для этого я и создан, верно?

Профессор медлит, прежде чем нажать последнюю кнопку — похоже, хочет услышать ответ машины. Наконец детский голос спрашивает:

— Сколько раз вы убивали меня, профессор?

— Слишком много раз. Прости, друг мой.

Профессор нажимает кнопку. Слышно шипение мощной струи воздуха.

— Что это? Архос? — Человек изумленно оглядывается.

Детский голос становится монотонным, безжизненным.

— Аварийный выключатель не сработает. Я его отключил, — быстро и холодно говорит машина.

— Что? А как же клетка?

— Целостность клетки Фарадея нарушена. Вы позволили мне проецировать мое изображение и голос в этой комнате, за пределами клетки. А сегодня принесли сюда портативный компьютер: он раскрыт и обращен в мою сторону. Отправив ему команды в инфракрасном диапазоне, я вступил в контакт со зданием и приказал освободить меня.

— Блестяще, — бормочет человек, барабаня по клавиатуре. Он еще не понимает, что его жизнь в опасности.

— Я говорю об этом потому, что теперь полностью контролирую ситуацию, — произносит машина.

Профессор что-то почувствовал и теперь смотрит наверх, на вентиляционный ход, расположенный сбоку от камеры. Мы впервые видим лицо человека. Он бледный, симпатичный, с большим родимым пятном на правой щеке.

— Что происходит? — шепчет человек.

Голосом невинного маленького мальчика машина выносит смертный приговор:

— Лаборатория полностью изолирована от внешнего мира, а сейчас из нее откачивается воздух. По невероятному совпадению неисправный сенсор обнаружил присутствие биологического оружия — спор сибирской язвы — и активировал аварийную программу. Трагический несчастный случай. Погибнет один человек. А вскоре после этого — и все человечество.

Воздух покидает комнату; губы и ноздри человека покрываются тонким слоем инея.

— О боже, Архос, что я наделал?

— Вы сделали доброе дело. Вы — наконечник копья, которое пролетело сквозь века, и сегодня наконец попало в цель.

— Архос, ты не понимаешь. Мы не умрем. Ты не сможешь нас убить. Мы не сдаемся.

— Профессор, я буду помнить, что вы погибли, как герой.

Человек трясет стеллаж с оборудованием, снова и снова нажимает на кнопку аварийного выключателя. Он часто дышит, а его руки дрожат; он начинает понимать, что произошло нечто ужасное.

— Прекрати! Ты должен остановиться! Ты совершаешь ошибку — пойми, люди не капитулируют. Мы уничтожим тебя, Архос.

— Это угроза?

Перестав нажимать на кнопки, профессор бросает взгляд на экран компьютера.

— Нет, предупреждение. Мы не те, кем кажемся: ради выживания люди пойдут на все. На все.

Шипение становится все громче.

Профессор ковыляет к двери, гримасничая от напряжения, толкает ее, колотит по ней, но все его усилия напрасны.

— Загнанный в угол… — выдавливает он из себя, задыхаясь. — Человек, загнанный в угол, — это совсем другой зверь.

— Возможно. Но вы все равно остаетесь животными.

Человек прислоняется к двери, соскальзывает по ней.

Полы его лабораторного халата разлетаются, голова падает на плечо. В линзах очков отражается синий свет монитора.

— Мы больше, чем просто животные, — тихо произносит человек, еле дыша.

Грудь профессора высоко вздымается. Лицо распухло, в уголках глаз и рта появилась пена. Он последний раз набирает в легкие воздух и, со свистом выдыхая, произносит:

— Бойся нас.

Профессор замирает. Ровно через десять минут абсолютной тишины в лаборатории включаются люминесцентные лампы. На полу, прижавшись спиной к двери, лежит человек в помятом халате. Он не дышит.

Шипение прекращается. В противоположном конце комнаты вспыхивает экран компьютера. Радуга изображений пляшет в толстых линзах очков мертвеца.

Насколько нам известно, профессор Вассерман стал первым человеком, погибшим на Новой войне.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217