Нейтронный алхимик. Консолидация - Питер Гамильтон Страница 5

Дверь, к которой приводила винтовая лестница, пряталась за стенной панелью. Луиза приотворила ее совсем чуть-чуть и выглянула в коридор. В дальнем его конце солнце сияло сквозь огромный витраж, крася стены и потолок на манер тартана. Врезанные в потолок светошары мерцали тусклым янтарем и нехорошо жужжали.

— Никого нет, — прошептала Луиза.

Девушки торопливо выскочили в коридор и, заперев за собой дверцу, на цыпочках двинулись к будуару матери.

Вдалеке послышался крик — где, Луиза не сообразила, но именно вдалеке, и слава богу!

— Пойдем назад, — проныла Женевьева. — Ну, Луиза! Мама знает, что мы в конюшню пошли, она нас там найдет!

— Сначала посмотрим, здесь ли она. Если нет, тут же вернемся.

Снова донесся мучительный вопль, еще тише.

До дверей будуара оставалось двадцать футов. Луиза собралась с духом и сделала еще шаг.

— Боже, нет! Нет, нет, нет. Прекрати! Грант! Господи, спаси и помилуй!

Девушка застыла от ужаса. Из-за дверей доносился голос — нет, вопль — ее матери.

— Грант, нет! Пожалуйста! Господи, хватит! — И пронзительный, исполненный муки вой…

Женевьева вцепилась в плечо сестры, приоткрыв рот и слабо всхлипывая. Светошары над дверями вдруг начали разгораться. Пару секунд они полыхали ярче, чем полуденный Герцог, а потом с тихим звяканьем лопнули, рассыпав по ковровым дорожкам и паркету осколки молочного стекла.

Марджори Кавана завизжала снова.

— Мама-а! — взвыла Женевьева. Вопль Марджори оборвался, и за дверью с глухим стуком рухнуло что-то тяжелое.

— БЕГИ! БЕГИ, МИЛАЯ! БЕГИ, СКОРЕЙ!!!

Луиза уже отступала к потайной дверце, волоча за собой плачущую Женевьеву. Двери распахнулись с такой силой, что полетели щепки. Коридор залила осязаемая масса изумрудного сияния, в котором плыли, уплотняясь с каждым мигом, паутинные тени.

На пороге стояли двое.

Луиза задохнулась. Одной была Рейчел Хендли, горничная. Она не изменилась совершенно. Вот только волосы ее обрели кирпично-рыжий оттенок и шевелились. Прядки сплетались и вились, точно намасленные змейки.

А рядом с толстушкой стоял отец, так и не снявший мундира. По лицу его блуждала чужая мерзкая ухмылка.

— Иди к папе, детка, — пророкотал он радостно и шагнул к ней.

Луиза только и смогла, что беспомощно помотать головой. Женевьева упала на колени, содрогаясь от рыданий.

— Идем, девочка, — голос отца превратился в бархатистое воркование.

Луиза не смогла сдержать булькающего всхлипа, готового в следующий миг сорваться в нескончаемый истерический визг.

Отец восторженно расхохотался. И в этот миг сквозь зеленую мглу за его спиной прошла третья фигура.

Луиза не сумела выдавить даже удивленного вздоха. Но это была их няня, миссис Чарлсворт, одновременно тиран и вторая мать, наперсница и предательница, рано поседевшая кругленькая дама средних лет, чье привычно кислое лицо смягчали мириады морщинок.

С негодующим воплем «Оставь моих девочек, негодяй!» старушка ткнула Гранту Кавана вязальной спицей в левый глаз.

Что случилось за этим, Луиза так и не сумела потом вспомнить в точности. Кровь и крошечные ветвистые молнии. Звонкий вопль Рейчел Хендли. Разлетающиеся по коридору осколки стекла, прикрывавшего картины на стенах, и стробоскопическое мерцание вспышек.

Луиза заткнула уши — от пронзительного визга у нее лопался череп. Молнии погасли. На месте ее отца рядом с Рейчел стояла громоздкая фигура в странной броне, набранной из квадратных пластин темного металла, украшенных алыми рунами и соединенных медной проволокой. «Сука!» — грянул великан, нависая над миссис Чарлсворт, и из зениц его выплеснулись струи густого апельсинового дыма.

Руки Рейчел Хендли вспыхнули. Оскалившись от натуги, бывшая горничная вцепилась пламенеющими пальцами в щеки несчастной няни, и под ее ногтями зашипела, обугливаясь, плоть. Миссис Чарлсворт захлебнулась от боли. Горничная отпустила ее, и няня отшатнулась, покачиваясь. Взгляд ее нашарил в зеленой мгле девушек. По обезображенным щекам старухи покатились слезы.

— Беги, — выдохнула миссис Чарлсворт с прощальной улыбкой.

Эта жалостная мольба, минуя сознание, пробудила к действию спинной мозг Луизы. Упираясь лопатками в стену, девушка поднялась с ковра. Миссис Чарлсворт горько усмехнулась, поднимая свое бесполезное оружие. Девка и рыцарь шагнули к ней, дабы свершить свою месть.

Руки Рейчел обвивали бело-огненные змеи, капли пламени стекали с пальцев, устремляясь к старушке, прожигая накрахмаленную серую блузу. Ожившие доспехи разразились рокочущим хохотом, заглушавшим мучительные стоны миссис Чарлсворт.

Луиза за плечи подняла сестру. За спинами девушек коридор озаряли вспышки и слышался вой.

«Я не должна оборачиваться, — думала она. — Не должна».

Пальцы ее сами нашарили защелку потайной двери. Она швырнула Женевьеву на ступени лестницы и сама ринулась во мглу, даже не глянув, кто может поджидать их там.

Дверь захлопнулась.

— Джен? Джен! — Луиза встряхнула оцепеневшую сестренку, но ответа не было. — Джен, надо отсюда выбираться! Господи Боже…

Ей хотелось свернуться калачиком и плакать навзрыд. Но тогда она умрет. И ребенок с ней.

Волоча за собой Женевьеву, она помчалась вниз по лестнице. Сестра покорно следовала за ней. Хотя что случится, если они встретят еще одну… тварь, лучше и не думать.

Они едва успели спуститься в полуподвал, когда сверху донесся грохот. Луиза побежала в сторону кладовой. Женевьева старалась держаться поближе к ней, мыча сквозь сжатые зубы.

Грохот прервался, и послышался взрыв. По винтовой лестнице стекли на пол струи синеватых искр, красные плитки пола трескались и отрывались. Померкшие было светошарики вспыхнули вдруг на полную мощность.

— Скорее, Джен! — крикнула Луиза.

Они пробежали через кладовую и выскочили во двор. Мерлин стоял в воротах конюшни, заходясь лаем. Луиза помчалась прямо к нему. Стоит им добыть коней — и они свободны. Верхом она ездила лучше, чем кто-либо в поместье.

До конюшен оставалось с десяток шагов, когда из зеленой дверцы выскочили двое — Рейчел и отец. «Только это уже не он», — в отчаянье подумала девушка.

— Вернись, Луиза! — крикнул черный рыцарь. — Вернись, лапочка! Обними папу!

Луиза и Женевьева метнулись под арку ворот. Мерлин на мгновение задержался и бросился вслед хозяйкам.

В ворота конюшни врезались шары белого огня, расплескавшись пламенной паутиной, ощупывавшей старые доски, точно пальцы покойника. Черный лак шел пузырями и испарялся, дерево вспыхнуло.

— Отворяй стойла! — бросила Луиза, перекрикивая гул огня и испуганное ржание.