Алые слезы - Бен Каунтер Страница 5

— Оружие к бою! — прокричал Эокас, и все гвардейцы, кто был еще на это способен, заставили себя подняться и занять позиции, с которых они могли бы обстреливать пространство позади «Химеры».

— Лазган мне! — крикнул Сатис, и кто-то протянул ему винтовку марки «Триплекс», ствол которой еще не успел остыть после стрельбы.

Полковник вновь ощутил себя рекрутом, впервые взявшим в руки тяжелое и жутковатое оружие. Сатис прошел стандартные базовые тренировки, и всегда в самой глубине его сознания коренилась уверенность, что рано или поздно все будет зависеть от того, умеет ли он стрелять и сражаться столь же хорошо, как и любой боец под его началом.

Это было верно. Это было естественно. Человек должен биться за Империум и собственную жизнь. Только так можно победить мерзость вроде той, что поджидала их на Энтимионе IV. Сатис отбросил сомнения. Он был гражданином, который поклялся при любых обстоятельствах сражаться в войнах во имя Императора и встретить свой конец без сожалений, но только с благодарностью, что ему представился шанс прожить хоть сколько-нибудь осмысленную жизнь в этой холодной Галактике.

«Химера» начала сбавлять ход, когда склон стал слишком крутым для нее. Вокруг открывались все новые и новые порталы, и неравномерно раскиданные по холмам черные мазки казались темными чернилами, которыми случайно забрызгали реальность.

Непрерывным потоком вниз сыпались тела. Элитные подразделения эльдаров всегда спрыгивали на землю четким, отработанным строем, словно сброшенные с транспортного самолета на гравишютах. А эти вываливались как попало, словно их сгоняли, подобно стаду, к далекому входному порталу, чтобы бесцеремонно швырнуть в битву. Нападавшие были вооружены кинжалами, дубинками, арматурой и изредка маломощными лазерными пистолетами гражданского образца. Их лбы были обвязаны кожаными ремешками, а щеки разрезаны так, что лица превращались в уродливые маски.

И это были не эльдары. Люди.

Добрые граждане Энтимиона IV.

— Огонь! — заорал Эокас, хотя мог и не утруждать голосовые связки.

Выстрелы из лазганов рассыпались веером, пробивая красные дыры в приближающейся массе.

Враги подступали все ближе. Сатис мог видеть их бледные, тщедушные тела, обрывки ткани, обмотанные вокруг их бедер, шрамы и грубые татуировки на обнаженных торсах. Очередной лазерный залп скосил первые ряды, но те, кто двигался следом, просто продолжали карабкаться по мертвым телам, вздымаясь, будто волна, налетевшая на камни.

Металлический скрежет указал, что коробке передач «Химеры» настал конец. Сатис услышал, как распахивается передний верхний люк и в бой вступает лазерный пистолет водителя.

«Отважные парни, — подумал Сатис. — Все они. Какая жалость!»

Сатис протолкался вперед и выбрался из «Химеры». Застрявший БТР грозил превратиться в братскую могилу. Орда подступила уже настолько близко, что можно было почувствовать запах пота и крови. Завывания, доносящиеся снаружи, заглушали все остальные звуки — полковник не услышал даже собственного голоса, когда приказал гвардейцам покинуть машину.

Селевкийские гвардейцы стали выпрыгивать из бронетранспортера, и Эокас отдал приказ оставить раненых. Сатис переключил селектор лазгана на стрельбу длинными очередями, понимая, что уже не слишком важно, насколько быстро разрядится энергетическая ячейка.

«Удивительно успокаивающее чувство, — подумал он, — знать, что скоро умрешь». Очевидность этого согревала и воодушевляла. Офицер редко когда может быть в чем-то уверен — ему регулярно приходится перепроверять планы, риски, резервы. Теперь же полковнику оставалось только воспользоваться последними секундами своей жизни, чтобы убить как можно больше ксенофильского отродья.

Гвардейцы смогли занять самую вершину холма. Это было хорошо. Сатис забрался на крышу «Химеры». Орда приливала все ближе, и лазерные импульсы по-прежнему выбивали из нее кровавые струи. Один из врагов вырвался вперед и попытался запрыгнуть следом за полковником, но Сатис прострелил ему горло, представив себе, как старый строевой инструктор похлопал бы его по плечу за такой отменный выстрел.

Затем Сатис поднял взгляд и увидел распростершееся перед ним ущелье. Оно было заполнено сгрудившимися белесыми телами, кишевшими, точно трупные черви. Их были многие тысячи. Сотни тысяч. Неудивительно, что Энтимион IV замолчал. Безумие охватило все его население.

Эльдары поджидали на холмах и наблюдали, оставаясь практически невидимыми. Их темные доспехи сливались с растущими вечерними тенями. В их планы входило только остановить конвой, заставив высадиться из машин, чтобы орда служащих им солдат-рабов смогла быстро приблизить конец сражения.

Наверняка они уже мнили себя победителями. Но еще ни одному чужаку не удалось одержать верх над Империумом. Триллионы граждан, миллиарды солдат, тысячи миров-кузниц, производящих танки, оружие и космические корабли, Имперский Флот, Адептус Министорум, наставляющие в вере, Адептус Терра, ведущие Человечество вперед, — все, чего эльдары могли здесь добиться, так это только разозлить их.

Над головами Эокаса и его солдат стали открываться порталы. Теперь жизнь гвардейцев исчислялась секундами. Лейтенант будет командовать ими до конца, и не потому, что обязан так поступить, но потому, что в его жизни просто не осталось другого смысла, кроме как вести своих людей, пока все они не умрут.

Орда сгрудилась вокруг «Химеры», пытаясь вскарабкаться на нее. Сатис пинком в лицо скинул одного и застрелил следующего, жалея о том, что у него нет штыка. Короткой очередью он сбросил с брони еще двух или трех нападающих.

Вечернее небо приобрело насыщенный, переливающийся лиловый цвет. Вдалеке виднелись серебристые грани черных скальных вершин. Зачем эльдарам понадобился этот мир? Что в нем такого ценного? Почему именно здесь, а не где-нибудь на границе, где Империум мог бы и не суметь вмешаться? Почему не какой-нибудь сочащийся жиром мир-улей, где ксеносы смогли бы угнать через свои порталы миллионные стада обитателей нижних уровней так, что никто бы ничего и не заметил? Зачем же они появились здесь? Почему на Энтимионе IV?

Самодельный кинжал вонзился Сатису между лопаток. Рука полковника разжалась, и он выронил лазган, в то время как его обступили порабощенные эльдарами люди. Что-то тяжелое и металлическое ударило его по ребрам. В глазах все поплыло от потери крови.

Жизненный путь полковника Сатиса завершился на склонах горного ущелья Энтимиона IV. И, погибая, он понимал, что будет не последним, кто здесь умрет.