Водопад грез - Джоан Виндж Страница 5

В подобном городе корпорации я никогда не был и удивлялся, как его жители еще не сошли с ума, преследуемые по пятам таким внушением. Может быть, они просто научились не смотреть, не слушать. И уж наверняка они научились не плевать на улицах.

То, что осталось от реки, лилось как мутный осадок из разбитой бутылки с едва видимого в вышине обрыва. Гнездо парило в небе, как хищная птица. Струящиеся формы, восковая прозрачность здания, вытянувшегося над миром, как желание смерти, казалось, протестуют против розовато-лилового и золотого закатного света.

Я вспомнил, как покинул его, подумал о выпитом там спиртном, которого, по-видимому, было все-таки много. Я вспомнил, что брал с собой на вечер транквилизатор, прилепив его на шею.

Я снял пластырь, уже использованный, бесполезный. Нащупал в кармане камфору, забыв, что на вечере выплюнул такую же. Возможно, она подействует. Мой язык слегка онемел, я вздохнул, ожидая, когда же наконец успокоятся нервы. Не помогло. Сегодня ничто не помогает. Не может помочь.

Только одна вещь могла дать мне то, в чем я так нуждался сегодня. Я и не предполагал найти ее в Тау Ривертоне. И с каждым биением сердца, если я не смотрел за реку, мое желание становилось все сильнее.

Проклятье! Я потряс головой, еще не зная, кому предназначался мой возглас. Оказалось, я остановился напротив рекламного киоска, и прыгающие цвета на его дисплее изливались на меня. Голоса жужжали в ушах, меняясь, когда я менял положение, то убеждая меня идти сюда, покупать это, то напоминая мне о штрафе за бездельничанье, за порчу дисплея. Эти цвета превратили мою одежду в нечто импрессионистическое, подобное моим воспоминаниям о сегодняшнем приеме.

Я снова взглянул за реку и засунул руки в карманы. Была весна, но Ривертон располагался слишком далеко на юге, около сорок пятой параллели Убежища, в центре того, что должно было быть пустыней. Ночной воздух становился все холоднее. Заныли руки, не раз отмороженные в Старом городе. Весна в Куарро тоже была холодна. Я видел, как облачка пара вылетали изо рта, притрагиваясь к моему лицу холодными, влажными пальцами.

Я медленно пошел обратно, убеждая себя, что могу согреться, только двигаясь. Но я шел к мосту — единственной точке пересечения двух народов, живущих на одной планете, но в разных мирах.

На этот раз я подошел достаточно близко, чтобы все рассмотреть: две арки ворот, детали строения. Двое легионеров. Двое вооруженных мужчин в форме Службы безопасности Тау.

Я остановился, когда их головы повернулись ко мне. Не знаю отчего, но я внезапно почувствовал раздражение или на то, что говорила их униформа о проходе из этого мира в мир на другой стороне, или на то, что эти люди были легионерами, а прошло немного времени с тех пор, как сам вид службистов перестал завязывать узлом мои внутренности.

Я заставил себя подойти к ним, с руками, опущенными вдоль тела, в приличной, опрятной одежде и с браслетом на руке.

Они смотрели на меня с полным безразличием, пока я не дошел до арки и не оказался в нескольких шагах до них. Под аркой было тепло.

Мой браслет привел в действие контрольное устройство по обе стороны от меня, Столбы ожили дисплеями бесконечных данных: карты, диаграммы, предупреждения, перечни правил. Я увидел собственное изображение в полный рост на одном из дисплеев, показывающее, что я безоружен, платежеспособен… и не совсем трезв.

Я смотрел на двойное изображение моего лица, пытаясь делать это с точки зрения стражника. Мои волосы выглядели в искусственном свете почти голубыми. Я когда-то отрастил их до плеч и теперь закалывал сзади на шее, как принято у студентов Космического университета. Золотая серьга в ухе была сегодня так же скромна, как и все мое одеяние. Свет придал моей коже странный призрачный оттенок, но он был не более странным, чем цвет кожи стражников. Я опустил глаза, надеясь, что они не будут их разглядывать.

Один из легионеров изучал дисплей, в то время как другой изучал меня. Первый кивнул второму и пожал плечами.

— Все в порядке, — сказал он.

— Добрый вечер, сэр, — сказал мне второй легионер с легким вежливым кивком. Их лица были угрюмыми и безразличными и не соответствовали их манерам. Хотел бы я знать, какими предупреждениями закармливают их встроенные в шлемы мониторы, напоминая о необходимости всегда быть любезными, говорить «пожалуйста» и «спасибо», когда они обращаются к гражданам, или же они просто опасаются лишиться большей части своих доходов, растратив ее на всевозможные штрафы? — У вас какие-то дела на стороне гидранов?

— Нет, — пробормотал я. — Мне хотелось просто… посмотреть.

Он нахмурился, будто я сказал что-то неприличное или неразумное. Второй страж тихо фыркнул, словно желая подавить смех.

— Недалеко отсюда, — произнес первый. Это не было вопросом.

Второй вздохнул:

— Сэр, в мои обязанности входит напомнить вам, что уровень алкоголя в крови у вас высок, поэтому реакция, возможно, понижена. Никаких оскорблений, сэр, — его голос звучал как заранее сделанная запись. — Кроме того, сэр, я должен проинформировать вас. — Он показал на дисплеи. — Прочтите эту инструкцию. Она уведомляет о том, что только вы несете ответственность за то, что может случиться с вами на другом берегу. Там община гидранов, она вне юрисдикции Тау. Мы не можем гарантировать вашу безопасность.

Он тяжело взглянул на меня, желая убедиться, понимаю ли я его. Взглянул еще раз, видимо, рассмотрев мои глаза — травянисто-зеленую радужную оболочку и кошачьи длинные вертикальные зрачки.

Он обвел взглядом мое лицо и нахмурился, еще раз посмотрел на дисплей, считавший информацию с моего браслета — неопровержимого доказательства для нас обоих, что я являюсь полноправным гражданином Федерации Человечества. Он снова уставился мне в лицо, выражение его лица не менялось. Но он сказал только:

— Комендантский час в десять. Проход по мосту закрывается на ночь… если вы хотите вернуться.

Последние слова он произнес, уже поворачиваясь ко мне спиной. Когда я пошел через мост, он пробормотал что-то другому легионеру. Я не расслышал, что именно.

На мосту было мало прохожих. Я старался не смотреть на проходящих мимо. Они тоже. Два маленьких частных наземных автомобиля промчались мимо так неожиданно, что мне еле удалось увернуться от них. Каньон под мостом был полон теней, далеко внизу плясали на поверхности воды отблески от фонарей.

К тому времени как я достиг дальнего конца моста, все мои чувства сосредоточились в глазах, устремленных вперед. Они видели только неясные очертания и случайные узоры огней. Каждый шаг казался тяжелее предыдущего.

Я позволил своему вниманию рассредоточиться, желая, чтобы хоть что-нибудь снова вспыхнуло в мозгу, стараясь нащупать сознанием, услышать, выйти из границ своего тела и говорить на безмолвном языке, на котором должны говорить сотни других умов тут, на этой стороне, за пределами моста.