Люди ночи - Джон Майло Форд Страница 5

–Хорошо, подержи так,– сказал он крановщику.– Пусть вода немного стечет.

Утреннее солнце вспыхнуло на хлещущей из джипа воде, и грязные струи засверкали алмазным дождем.

Небо над Эдинбургом было пасмурным, но не бесцветным – по нему бежали акварельные тучи всех оттенков серого, индиго и стали.

Аллан Беренсон запахнул плащ, надвинул фетровую шляпу и пошел через дорогу, отделяющую большой сетевой отель от крохотной гостиницы, где он остановился и где его ждали. Электрическая вывеска большого отеля влажно светилась в тумане, стеклянный фасад поблескивал, словно сверток в полиэтиленовой пленке. Гостиничка впереди была темной и готической под дождем – тихая, чуть мрачная, но бесконечно более уютная.

–Добрый вечер, доктор,– сказала пожилая толстуха за стойкой, когда Беренсон забирал ключ.– Сыровато сегодня.

–Да, немножко.

–Прислать вам в номер чаю?

–Буду очень признателен, миссис Кроми. Два, пожалуйста. Мне с молоком, даме – с лимоном.

Миссис Кроми кивнула и заговорщицки улыбнулась:

–Я мигом заварю, доктор.

Беренсон улыбнулся в ответ, поднялся по лестнице, тихонько постучал и открыл дверь. Номер – однокомнатный, десять футов на двадцать – был обставлен потертой мебелью более или менее в одном стиле: моррисовское кресло, трельяж, чайный столик, двуспальная кровать. Женщина в синем трикотажном платье сидела на кровати и снимала чулки.

–Не так скоро после лестницы,– очень тихо проговорил Беренсон.– У меня сердце не выдержит.

–В таком случае я не позволю тебе расстегивать пуговицы.

–Нет уж, позволь.– Он подошел, провел рукой вдоль застежки на спине платья, затем поцеловал женщину в шею.– Однако миссис Кроми принесет чай. Давай дождемся ее.

–И долго…

В дверь постучали. Беренсон открыл дверь и принял поднос. Затем повернулся и ногой захлопнул дверь. Женщина сидела на кровати очень прямо, смиренно сложив руки на коленях, скрестив голые щиколотки и улыбаясь, как послушная школьница. Беренсон рассмеялся и чуть не расплескал чай.

–Как ты думаешь, я угодила старой вуайеристке?

–Она милейшая старушка и тайны хранит лучше, чем целая контора швейцарских банкиров.– Беренсон поставил поднос на стол.– Так сперва чай или пуговицы?

–Чай остынет,– сказала она.– Я…

–Тсс.

Он налил чай. Платье соскользнуло на пол. Женщина повесила его на плечиках на дверь, ушла в крохотную ванную, потянулась к застежке лифчика.

Беренсон повернулся к окну и, потягивая чай, стал глядеть сквозь стекло в частом переплете. Дождь усилился. За дорожками от капель Беренсон видел гору, похожую на изготовившегося к прыжку льва – Трон Артура,– черный Эдинбургский замок и, разумеется, сетевой отель.

–Проклятый империализм,– сказал Беренсон.

–У нас была империя,– заметила женщина.

Из ванной она вышла в сером шелковом кимоно и села на кровать.

–Не такая. Мы экспортируем свой паршивый фастфуд и свои паршивые сетевые отели по всему миру. У вас, по крайней мере, есть хоть какое-то уважение к местной кухне. И архитектуре. Мы хотим поставить чертовы Золотые арки «Макдоналдса» над Запретным городом.

Беренсон отвернулся от окна.

–А знаешь, что по-настоящему смешно? Именно в этом куске трансплантированного Огайо останавливаются ребята из КГБ.– Он вновь глянул на вывеску.– Мой связной с Палатайном сейчас в номере шестьсот четырнадцать, выдает себя за луизианского нефтяного магната и лихорадочно тратит деньги с золотой карты «Американ экспресс».

–А где останавливаются цэрэушники?

–Здесь.

–Это не смешно, Аллан.

–А я и не шучу, дорогая. Про эту конкретную гостиницу я узнал от приятеля, оперативника ЦРУ. В Лондоне он останавливался в Ковент-Гардене, в крохотном отеле – десяток номеров, ресторана нет. Уверял меня, что там жил Грэм Грин. Возможно, это определило его выбор.

–Он не может объявиться здесь?

–Он на пенсии. Живет в Орегоне, ловит рыбу.

Беренсон подошел к кровати, сел на ситцевое покрывало рядом с женщиной.

–Русские любят самые американские гостиницы. Американцам нравится местный колорит… и, разумеется, им тоже хочется чувствовать себя международными шпионами.– Он погладил ее шею под воротником кимоно.– Где, черт возьми, КГБ добывает золотые карты «Американ экспресс»? Считается ли Московский Народный банк «крупным международным финансовым учреждением»?

–А что любят в гостиничных номерах англичане?– спросила женщина.– Помимо того, чтобы их гладили вот… здесь.

–Англичане любят преуменьшения.

–Наверное, это я и нашла в тебе.– Она сунула руку под его расстегнутую рубашку.– Ты так элегантно преуменьшаешь.

–Я слишком для тебя стар.

Она двинула рукой вниз по его груди, по жестким седым волосам и старым шрамам.

–Именно это меня в тебе и привлекло, разве не знаешь? Я подумала, глянь на этого старикашку, наверняка в постели он будет упоительно тосклив.

–И это тоже не шутка,– тихо сказал Беренсон и погладил ей волосы.– «Изменника какая впустит дверь? Ворота разве, что изменники зовут своими ^[12], пред ним откроются и затворятся со стуком топора».

–Это из Скинской рукописи?

–Да.

–И ты уже цитируешь по памяти. Так ты правда думаешь, что это Кристофер Марло?

Руки Беренсона замерли.

–Возможно,– задумчиво проговорил он.– Если это подделка, то чертовски хорошая. Не говоря уже о мотиве. Зачем подделывать пьесу Кристофера Марло, а не дневники Гитлера и не завещание Говарда Хьюза? ^[13]

–Чье завещание? А, безумный миллионер, мороженое ^[14].