Королевская кровь. Чужие боги - Ирина Котова Страница 5

Мартин, когда оставались силы, переправлял беженцев Зеркалами далеко вперед к передвижному лазарету, сопровождаемому Викторией: колонна с ранеными, слава богам, уже пересекла границу с Рудлогом и была в безопасности.

Но люди все прибывали – несколько сотен каждый день из окрестных сел и городов, с детьми на закорках, со скудными припасами, бросившие все, только лишь бы убежать от иномирян. Мартин поначалу проводил через Зеркало всех, прибившихся за сутки, заодно используя это как возможность увидеть Вики. Но беженцев становилось все больше, а силы приходилось беречь: иномиряне нападали все ожесточеннее, участились и ночные атаки. В первые дни еле удалось выбраться из окружения – отступление шло с боями.

– Сюда, командир, тут посуше, – позвал его кто-то из ребят вполголоса. – Отдохните.

– Я у края лягу, – махнул рукой барон. Передернул плечами – он ненавидел холод и, хотя согревал себя уже рефлекторно, скучал по открытому огню. Укрепив щит под пологом на случай нападения, Мартин подхватил свой рюкзак со спальным мешком и некоторое время возился, разматывая его и укладываясь.

Последние отряды блакорийцев, чьей задачей было сдерживать продвижение врагов, чтобы спасти основную часть армии, из-за местных жителей двигались куда медленнее, чем планировалось. Потери росли и грозили обернуться катастрофой: вот-вот передовые части иномирянской армии, наступающей с Севера Рудлога, должны были перекрыть путь и зажать их в клещи. Об этом шла речь на совещании, об этом думал и Мартин, засыпая: объединившись с Вики и Гуго, они могли бы вывести под щитами хоть целый город. Но Гуго прикрывал передние отряды, а Вики… пусть она будет в безопасности.

Сон его был обрывочным, тяжелым: снова ему снилось холодное, промозглое детство, болеющая мать, хворост, который они собирали, хлеб, который хоть и пекся редко-редко, но Мартин до сих пор помнил его запах и вкус. Большая кровать, в которой они спали, согревая друг друга, прямо как бойцы сейчас, радость, когда у него проснулся дар стихийной магии: на них с младшим братом в лесу напали волки, и Мартин, испугавшись до икоты и слез, почувствовал, как изнутри поднимается что-то огромное, неподчиняющееся ему, и расшвырял зверей выбросом чистой силы.

Он давно не мог замерзнуть, но сейчас мерз от воспоминаний и стука холодного дождя, мерз, поджимая озябшие пальцы, кутаясь в скрипящий мешок, и хотелось ему подержать руки над огнем и снова согреться, как тогда, в детстве.

Кто-то погладил его по щеке.

– Мама, – губы шевелились, но слова не выговаривались, и язык отказывался слушаться. Рука на щеке стала нежнее, теплее.

– Мартин, – прошептал знакомый голос. Мамин и не мамин.

Он с трудом разлепил тяжелые веки. Рядом с ним на корточках сидела Вики – волосы стали еще короче, почти под ноль, лицо сильно похудело. У ее ног стоял рюкзак, под мышкой она держала термос.

– Мы добрались до места назначения, – сказала она хрипло. – Лазарет в безопасности. У тебя в мешке хватит для меня места?

Мартин молча расстегнул молнию, сел, распуская шнуровку, чтобы увеличить площадь, и Вики, сбросив ботинки, опустилась рядом с ним. Открыла термос – под навесом потек запах горячего вина, пряностей, меда.

– Я подумала, что тебе не помешает горячий глинтвейн, – прошептала она, наливая напиток в крышку. – Рудложцы нас встречали согревающим. Плохой сон?

– Теперь хороший, – тихо ответил Мартин и, не удержавшись, привлек ее к себе: она ойкнула, отставив термос и стакан в стороны, чтобы не разлить. Поцеловал ее в бритый висок. – Зачем ты пришла, Вик?

– На помощь вам, – ответила она. И добавила неслышно. – И поговорить.

Мартин стиснул ее крепче, застонал от бессилия.

– О чем?

– Ты знаешь, о чем.

Он держал ее в объятьях и не хотел отпускать. Дождь усилился и шумел так, что казалось, сейчас прорвет полог. Бойцы крепко спали.

– Ты же видел, как изменилась аура Дармоншира, – торопливо и успокаивающе шептала Виктория ему в щеку. – Слышал, что сказал змеедух: герцог – последний из сыновей Инлия. Я не знаю, как это может быть, Март, ведь многие белые аристократы еще живы. Эти слова имеют смысл только если он – Инландер! Но даже если нет… по силе ауры он сможет принять корону. Я не уберегла короля Луциуса, но могу прикрыть спину Лукасу Дармонширу, кем бы он ни приходился его величеству. И Марина Дармоншир беременна. Если я все правильно понимаю, то ее дети – наследники инляндского трона. Она так много сделала для нас. Дала нам свою силу. Я хочу помочь ее мужу защитить ее… Март?..

– Что? – отозвался он потерянно. – Ты права, Вик, во всем права. Я еще в замке Вейн знал, что ты уйдешь в Инляндию.

– …я сейчас все уроню.

Барон ее отпустил, и волшебница протянула ему стакан. Он, покачав головой, взял термос, запрокинул голову и сделал несколько глотков пойла, такого терпкого и обжигающего, что слезы выступили на глазах.

– Не плачь, – засмеялась она тихо.

– Это глинтвейн, – буркнул он, делая еще глоток. – Не хочу расставаться с тобой, Вик.

– Но меня и так не было рядом, – заметила она рассудительно.

– Это другое. Какие-то паршивые двести километров. И то я не каждый день мог видеть тебя. Впереди самые сложные бои, а до Дармоншира выстроить Зеркало тяжелее в десять раз. Что, если мы не увидимся до конца войны?

– Главное, чтобы вообще увиделись, – шепнула Вики.

– Даже не думай про это, родная, – жестко приказал он. – Не смей.

– Не буду, Март, – она вновь ласково погладила его по лицу, и барон снова поник.

– Ведь я не смогу пойти с тобой, Вик. Не могу бросить своих ребят. И всех этих людей.

– Я знаю, – волшебница грустно улыбнулась.

– И не могу тебя не отпустить.

– Не можешь, – Виктория глотнула глинтвейна из крышки-стакана. – Я уже подала рапорт генералу Дорфингьеру. Договорились, что сначала помогу вам. Доведу вас до границы с Рудлогом, Мартин.

– Хоть одна хорошая новость, – со вздохом отозвался барон. – Ты ведь знаешь, как я боюсь за тебя, Вик? У меня зубы стучать начинают каждый раз, когда вибрирует твоя сигналка, а я не могу помочь.

– Знаю, милый, – сказала Виктория, обнимая его. – Ведь со мной происходит то же самое.

Они допили глинтвейн, легли, застегнув спальный мешок и прижавшись крепко-крепко, лицами друг к другу, словно пытаясь компенсировать будущую разлуку. И там, в этом общем тепле, пытались заснуть и не могли.

– Ко мне приходил Саша. Мотается между Севером и Югом и к своей Катерине ухитряется заглядывать. На Юге готовит отряд для помощи Максу, на Севере помогает наступлению. Наша армия скоро соединится с их частями. Но мы недолго смогли пообщаться, полчаса, не больше.

– Мы с тобой три дня назад виделись, когда вы успели?

– Позавчера. Сказал, что к ним присоединился Черныш. Алмаз ему обещал амнистию.