Касание Воды - Михаил Липарк Страница 5

Ноэми оказалась одной из безликих, чья очередь была втиснуться в море бродящих по площади зевак.

После того как чародейку вынесло на берег, ей удалось раздобыть плащ и найти маску, благо таких было разбросано по городу неимоверное количество. Сначала она не могла понять, в чем дело и почему все прохожие скрыли свои лица, но потом память пришла в себя и позволила сопоставить факты, известные о Дордонии и уходящем Солнцестоянии — теперь преследователям было практически невозможно выследить ее, такую похожую на тысячи других женщин в городе.

Ноэми решала, как поступить дальше, и, пока новый план не зрел в голове, оглядывалась по сторонам с целью найти что-то, что поможет ей определиться с действиями, которые будет правильно предпринять после побега из королевской темницы.

Она видела сотни бочек с вином, небрежно разливавших вокруг себя добрую треть содержимого, что сегодня принадлежало одновременно всем и никому; двух фехтовальщиков, скорее изображавших какой-то южный танец, а не сражающихся на самом деле; видела, как из одной клетки, накрытой темной накидкой, доносилось рычание, а хозяин того, что было внутри, утверждал, что за железными прутьями сидит самая что ни на есть настоящая Лунная Кошка, которая, по своему обыкновению, водится только в Сумеречной Пустоши, и он покажет ее только тогда, когда рядом с ним наберется достаточно людей, заплативших по одному ситему за столь невиданное зрелище; недалеко от эшафота, который ранее служил местом казни неверных, стоял мужчина, а на цепи, прикованная к нему, сидела абсолютно нагая женщина с татуировкой на лице и тех местах, которые люди со временем привыкли скрывать — охотник на дриад предлагал глянуть на лесную деву и орал, что рассмотрит даже возможность продать ее тому, кто ненавидит диких баб больше его самого; кучка гномов, толпящаяся у небольшой телеги, застланной разными реликвиями, предлагала за скромную плату глянуть на их находки, а за это один из гостей с крайнего севера великодушно обещал некоторые из представленных артефактов продать или даже отдать даром.

— Это он, — чародейка проговорила еле слышно, остановившись рядом с телегой гномов и внимательно вглядываясь в представленные предметы.

Перед Ноэми, разложенные невесть в каком порядке, сверкали разного рода амулеты, драгоценные камни, предметы доспехов, оружие и куски невиданных металлов. От одного из старинных предметов чародейке, обладающей магическими способностями, даже стало не по себе, что вынудило ее слегка отпрянуть. Но среди всего, что показалось ей таким удивительным по отдельности и несметным в общей массе хламом, она увидела меч, которым так неописуемо когда-то восторгался медведь и который она посчитала тогда таким же не стоящим своего внимания барахлом.

— Диэйлейрийская сталь… — прошептала волшебница и погрузилась в воспоминания.

Казалось, времени пересмотреть все варианты избежать тех событий, которые произошли, в тюрьме было предостаточно, но она в очередной раз окунулась в омут самобичевания и презрения к самой себе за то, что не предвидела столь очевидных последствий их не самых удачных решений. Теперь ее больше мучило нескончаемое количество вопросов. Добрался ли медведь до Туурина, познакомился ли с Вастерасом, развил ли свои магические способности, встретил ли кого-то, кто смог дать ему то, чего не могла дать она?.. Или его в конце концов поймали и заточили в Башне Стихий?

Она знала, что именно заточение странника в Башне Стихий и стало основной целью короля и придворной чародейки. Однажды в тюрьме вольный заикнулся об этом, совершенно поверив в то, что прикончит упрямую магичку, а планы Рогара схоронит вместе с ее не способным ничего вымолвить языком.

— Как ты наивна! — захрипел тогда вольный, явно утомившись от продолжительного допроса. — Лишь слегка пораскинув мозгами, можно догадаться, что Рогар поступит опрометчиво, казнив странника. Люция давным-давно донесла, что этот… разноглазый очень могущественный маг… в перспективе, конечно. А зная о навязчивой идее короля, которую он уже столько лет несет народу и пытается воплотить в жизнь в Башне Стихий, — рассчитывать на скоропостижную смерть… Как его там? Сарвилла? Нелогично. По крайней мере, сейчас, когда Магистр Стихий наконец вывел какую-то формулу, которая поможет воплотить задуманное в жизнь. Какие бы между королем и врагом государства номер один ни были разногласия, война с Творсом всегда была в приоритете. По Дордонии ходят маленькие горстки волшебников, а у тамошнего императора уже собрана великая армия магов, способных растоптать в пух и прах и Дордонию, и Туурин, и эльфийские леса с гномьими горами. Лишь Вольные Города останутся не тронуты. Из политических соображений, как ты сама догадываешься. Да и Холденфелл с его Расколотыми Островами сейчас никому не сдался, потому как не хер там ловить, кроме рыбы.

Вольный говорил еще долго, но Ноэми предпочла не выслушивать заново весь его рассказ в собственных воспоминаниях и, вернувшись в реальность, сосредоточила взгляд на рунах, нанесенных на лезвие знакомого клинка.

— Госпожа! — один из гномов резким возгласом заставил Ноэми слегка вздрогнуть. — Вижу, меч вам приглянулся. Если желаете подержать в руках и взглянуть как можно ближе на столь доселе невиданное произведение искусства, то прошу монеты сперва пожертвовать для ваших бедных слуг. Мы света белого не видим, знаете ли, добывая без передыха столь диковинные предметы, в то же время немало рискуя собственной шкурой.

Ноэми прошлась по гномам осуждающим взглядом.

— Добывая этот меч, между прочим, — вмешался другой гном с короткой бородой, — мы чуть не потеряли вообще все, что у нас было.

— Я знаю, — перебила чародейка и приподняла маску, показывая гномам свое лицо.

— Камень мне в почки! — охнул Гровин Баггз, растерявшись от неожиданности. — Эта ж эта! Ну и досталось тебе, человеческая женщина! А ну, парни, доставайте из заначки все, что сожрать можно. Бабу накормить надо. Ты садись вон туда. Вакин!

— Чего еще?

— Поднимай задницу с места, успеешь еще насидеться, евнух! Как звать-то тебя? Освежи память. — Гровин Баггз запрокинул голову, обращаясь к чародейке.

Ноэми запуталась в собственных чувствах и желаниях. С одной стороны, ей очень хотелось перебить гнома и прочитать целую нотацию о манерах и словах, которые положено произносить, а которые стоит засунуть в то место, название которого Баггз так часто употреблял в своей речи, но, с другой стороны, гном с таким рвением пытался ей помочь и сделать все, чтобы ей стало лучше, что сама возможность нотации ставила чародейку в положение не лучше того, в котором сейчас находился безбородый в ее глазах.

— Мое имя Ноэми. И спасибо, но я не голодна, — в конце концов она решила просто отказаться от предложения в знак протеста повадкам, которые ей были неблизки, но не ущемляя самолюбия горного жителя.

— В таком случае… — принялся отвечать гном. — Я выражу общий интерес, если спрошу. Что с тобой стряслось, женщина? Ты выглядишь хуже матери Вакина в день его родов, в тот момент, когда она увидела физиономию этого болвана, который только-только из нее вылез.