Золушки из трактира на площади - Лесса Каури Страница 49

Оклик заставил Матушку моргнуть. Чудесное видение тут же исчезло: съежилось, померкло, будто испугалось. Свет свечи на столе назойливо указывал взгляду на истрепанное тонкое одеяло, в которое кутался сидящий на кровати старик.

– Я знала, что вы маг! – прошептала Бруни и, шагнув к кровати, упала на колени, чувствуя, как тают ее решимость и уверенность, оставляя только страх – животный, идущий из глубины сердца. – Господин Григо, умоляю, помогите!

Турмалин с трудом поднялся. Матушка вспомнила, что не видела его на свадьбе Ваниллы, и поразилась тому, как он сдал за последние дни. В его шевелюре не осталось ни одного черного волоса, а глаза поблекли, как у слепца. Медленно наклонившись, Григо попытался помочь ей встать.

– Что случилось? – взволнованно спросил он.

Бруни нашла в себе силы подняться самостоятельно. И даже помогла Турмалину вернуться на кровать.

– Что это с вами? – едва не плача, спросила она, держа его за руку, покрытую вздувшимися венами. – Вы выглядите так, будто…

– …Умираю? – грустно усмехнулся тот. – Ты права. Мой человеческий срок подходит к концу. Старческая немощь, знаешь ли, неприятнейшая штука! Особенно когда ты находишься в здравом уме и доброй памяти и помнишь себя… – он запнулся. С тоской посмотрел на трухлявые доски пола, туда, куда скрылось видение, полное света и воздуха, и закончил: – …молодым!

– Нет! Это… это неправильно! – прошептала Бруни. – Так не бывает, господин Григо!

Тот остро глянул на нее из-под отекших век.

– И не так бывает, дитя!

Матушка хлюпнула носом.

– Но вы же маг! Я видела… видела тот прекрасный мир, и что это, если не волшебство? Отчего вы не поможете себе, не прогоните старость и болезни?

Старик качал головой, упрямо и равномерно, будто часовой маятник:

– Себе я помочь не в силах! Однако ты зачем-то бежала ко мне в поздний час, хотя, как я вижу, тебя трясет от лихорадки. Чем я могу помочь тебе?

Бруни достала из сумочки подарок Григо и положила ему на колени. Сердце рвалось на части от желания сказать одно, однако произнесла она совершенно другое:

– Я возвращаю ваш подарок, господин Турмалин. Продайте чешую, прошу вас! Вы наймете хорошего мага-целителя, коли сами не можете излечить себя, и денег еще хватит на нормальное жилье! Сейчас я вернусь в трактир и пришлю Ровен с…

– Сядь! – неожиданно повысил голос Григо.

Матушка опустилась на табурет у кровати и застыла, испуганно глядя на старика. Ей показалось, или его тень, колышущаяся на стене, выросла, заполнив пространство комнаты?

– Хочу показать тебе, кого ты сейчас пытаешься спасти в моем лице, – продолжал между тем Турмалин. – Я расскажу тебе об одном… пусть будет маг, хорошо! Он жил на рассвете времен, когда зимы растягивались на десятилетия, а мир сочился волшебством, как зрелый плод соком. И терпеть не мог людей! Удивлялся, отчего боги возятся с такой мелочью, тратя на них мудрость и силы. Однажды встретив Индари…

Бруни вскинула на него изумленный взгляд, заметив который, Григо кивнул и продолжал, как ни в чем не бывало:

– …маг поделился с ней своими мыслями, а в довершение всего предложил уничтожить людей, чтобы не тратить на них драгоценное время. Богиня внимательно выслушала его и ответила так: «Не считай себя венцом творения! Мы не очень довольны тем, какими получились люди, но и среди них встречаются пылающие сердца и светлые души». Маг заспорил. Разгоряченный ее отказом, не выбирал слов и был груб в выражениях. И чем сильнее он злился, тем спокойнее и прекраснее становилась Богиня. В конце концов она улыбнулась. «Гордецов следует учить… – сказала она. – Поживи среди людей, поживи как люди, а после этого мы встретимся и поговорим, так ли плохи и ничтожны все они, как ты утверждаешь!»

Матушка затаила дыхание, наблюдая за Григо, который стиснул руки с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

– И Пресветлая отобрала его силу, оставив ему, как напоминание о былом могуществе, возможность рисовать призраков прошлого и… исполнить одно человеческое желание, – завершил он свой рассказ, с болью взглянув на Бруни. – Ты пришла за помощью к тому, кто хотел истребить твоих предков. Женщин, стариков, детей… ВСЕХ! Ты все еще хочешь, чтобы я помог тебе?

Матушка едва заметно кивнула. В эту минуту она отчаянно жалела Григо, Кая и себя саму и затруднилась бы сказать, кого больше.

– Боги не столь мудры, сколько коварны, – вздохнув, вновь заговорил старик. – Исполни я желание человека, назначенное Пресветлой, сила вернулась бы ко мне, но…

Турмалин поднялся и прошелся по комнате, кончиками пальцев касаясь низкого потолка, стен, мебели. Откинул штору, выглянул на улицу, зябко поежился. Огонек оплывающей свечи заколыхался от сквозняков, тут же дунувших в оконные щели. Тени, притаившиеся в углах комнаты, ожили, посмотрели в лицо Бруни страшными пустыми глазами, потянули к ней крючковатые пальцы…

Григо вернулся к кровати, сел. Глаза у него были пусты, словно он сам стал бесплотной тенью:

– …оно оказалось невыполнимо!

– Что это за желание? – страшась ответа, все же спросила Матушка.

И старик тихо ответил:

– Желание человека отдать свое счастье за счастье другого…

* * *

К ночи сильно похолодало. Камни покрылись изморозью, лужи сковал тонкий ледок. Бруни, кляня слабость и дурноту, брела домой, стараясь не наступать на обманчиво блестящий предвестник зимы: или провалишься ботинком в лужу подо льдом, или, не приведи Пресветлая, поскользнешься и крепко приложишься чем-нибудь полезным о мостовую.

Народу на улицах было немного. Большинство торопилось домой, особенно не глядя по сторонам и вожделея тепла очага и кружек с горячими напитками. Один из прохожих грубо толкнул Матушку плечом. Она едва не упала. Сердито обернувшись, разглядела фигуру высокого и сутулого мужчины, чуть повернувшего голову в ее сторону. В безмолвном жесте было нечто угрожающее и знакомое: сочетание явно не в пользу молодой женщины на темной городской улице. Судорожно вздохнув, Бруни ускорила шаг, затем побежала, спиной ощущая явный интерес незнакомца, еще не слыша его вкрадчивых шагов, но с ужасом догадываясь, что он двинулся следом.

Он настиг ее на совершенно пустой улице Колокольчиков, грубо развернул, толкнул в подворотню и прижал к стене, шаря по телу руками. Навалился, дыша в лицо недавно съеденным ужином. Вырвал сумочку, взвесил на ладони, не глядя сунул на пазуху. И вновь навис, недобро улыбаясь.

– Ну что, узнала меня, маленькая сучка? И где же твой щенок сейчас? Что же он не заступается за тебя? Ведь не заступается, нет? – он огляделся, будто ожидая увидеть вокруг толпу. – Люди, ау? Где пес? Нету пса! А это значит…

Слабый свет, попадающий в подворотню с улицы, выхватил скуластое лицо с высокими надбровными дугами и залысинами. Бруни узнала его. Это был тот самый вор, что украл кошель вдовы старика Рашписа, а потом чуть не попался страже в трактире, но ушел оттуда благодаря доброте хозяйки.