Если судьба выбирает нас... - Михаил Валерин Страница 49
Если судьба выбирает нас... - Михаил Валерин читать онлайн бесплатно
Вслед за солдатами мы выскочили из блиндажа. Мимо нас пробегали гренадеры, в воздухе раздавались трели унтер-офицерских свистков и матерные рулады.
— Барон, вы — направо, я — налево!
— Слушаюсь!
— Удачи! И с Богом! — Ротный поправил каску и в сопровождении своих посыльных исчез в горловине хода сообщения.
— Савка, за мной! — гаркнул я и, закинув ремень автомата на плечо, двинулся в противоположную сторону.
Траншеи были повреждены, а кое-где и обрушены, поэтому стометровка от второй линии окопов до первой заняла несколько больше времени, чем я рассчитывал.
Когда я ввалился на НП, в воздухе уже зазвучало немецкое «Хур-ра», перемежаемое выстрелами из винтовок.
В ячейке наблюдательного пункта обнаружился младший унтер-офицер Рябинин.
— Где Шмелев? — с ходу поинтересовался я.
— Убит…
— Как?
— Снарядом накрыло, вашбродь… Под конец уже…
— Что ж, земля пухом! А ты, Рябинин, теперь за взводного!
— Слушаюсь!
Я выглянул в амбразуру, проделанную в сложенном из бревен бруствере НП: по полю в нашу сторону катилась волна серых фигур.
Заходите, гости дорогие…
За день мы отбили три атаки…
Пытаюсь собраться с мыслями, но понимаю, что с трудом осознаю сегодняшние события.
Как будто это не со мной было… Не складывается единой картины… Слайд-шоу какое-то…
Или даже флэшбэк! Помню, как-то при рассмотрении одного хитрого дела вычитал определение последнего: «Нарушение восприятия после употребления галлюциногенов — внезапный рецидив визуальных нарушений, физических симптомов, утраты границ „я“ или интенсивных эмоций…»
Очень похоже!
Жуткое и депрессивное визуальное нарушение с интенсивными эмоциями.
Первая атака захлебнулась на полпути к нашим окопам. Густые цепи серых фигурок в «пикельхаубе» покосили из пулеметов. Немцы сперва залегли, а потом по свистку откатились к своим траншеям. После чего обстрел наших позиций возобновился.
Через полтора часа интенсивного обстрела они попробовали вновь.
На этот раз солдаты противника заранее покинули свои убежища и под прикрытием артиллерии накапливались на нейтралке.
Им почти удалось добежать до нашей колючки, прежде чем они опять были вынуждены отойти под интенсивным ружейно-пулеметным огнем.
Третьей атаке предшествовал почти трехчасовой артобстрел, после которого сценарий атаки номер два повторился. Хотя силы, брошенные в бой, превосходили обе предыдущие атаки, вместе взятые.
В отражении последней на сегодня попытки немецкого наступления помимо нас участвовали и минометчики, и артиллеристы.
Германские солдаты уже не отходили, а залегали, а потом вновь поднимались и шли вперед.
Лично я расстрелял два магазина, вступив в бой, когда фрицы уже лезли через проволочные заграждения.
После провала последней атаки противник еще полчаса обстреливал нас силами тех же четырех батарей, а потом все затихло так же внезапно, как и началось.
Поле перед нашими позициями являло собой лунную поверхность, густо покрытую трупами в серо-мышиной форме.
Господи…
Я даже затрудняюсь предположить, сколько народу тут лежит…
Точнее, и думать боюсь…
Две роты? Три? Больше?
Действительно бойня — бессмысленная и беспощадная!
Солнце, подернутое туманной дымкой, медленно клонилось к закату.
Я сидел на ящике перед блиндажом, погруженный с головой в военно-бухгалтерские обязанности.
Настроение было препоганейшее. Сначала ефрейтор Юрец вымотал мне все нервы с отчетностью по приходу-расходу огнеприпасов! Когда учетная книга была наконец заполнена, на очереди была ведомость убыли личного состава.
С наблюдательного пункта возвратился Лиходеев:
— Кажись, на сегодня успокоился германец, вашбродь!
— Да уж… Кто-то успокоился, а кого-то мы успокоили…
— В самую суть вы сказали, вашбродь. Успокоили мы их изрядно… Вонища завтра будет — Господи спаси! Лето все ж… — сделал неожиданный вывод мой практичный фельдфебель.
— А у нас сколько упокоилось? — Я присел на патронный ящик и снял каску. Жарко!
— Осьмнадцать душ, вашбродь! И раненых, почитай, три десятка. Тяжелых мы прибрали — санитары их уже выносят. А легкие сами дойдут.
— Полста человек за день. Черт! — Я вдарил кулаком по колену. — Это что же? У нас, получается, сто тридцать человек в строю?
— Где-то так оно и выходит, вашбродь! Авось легкоранетые опосля перевязки возвернутся. Глядишь, на десяток больше будет!
— Не густо…
Ну, все! Последняя закорючка поставлена и заверена ротной печатью.
Образовавшееся свободное время я решил использовать для ухода за оружием: разобрал и вычистил автомат, набил патронами опустевшие магазины.
В ожидании ужина поразмышлял на тему «Что день грядущий нам готовит…», без особого, впрочем, успеха.
Ничего хорошего и уж тем более позитивного в голову не пришло.
Депрессия, однако…
Стресс…
Ближе к ночи в наши траншеи пришла команда разведчиков — пошарить по нейтральной полосе, пока саперы будут восстанавливать проволочное заграждение.
Послушать, пощупать, понюхать…
По такому случаю Казимирский отправил меня на наблюдательный пункт — бдеть, а сам завалился спать.
Благодетель…
Приведший разведчиков Лиходеев о чем-то шушукался с их фельдфебелем, настороженно косясь на меня.
Задумал что-то Кузьма Акимыч…
Как пить дать…
О, сюда идет! И выражение на физиономии хитровато-просительное…
— Вашбродь, тут такое дело…
— Ну? — Я вопросительно приподнял бровь.
— Тут, стало быть, разведка к немецким траншеям идет…
— Идет…
— Значит, нам бы того-самого… Этого… Тоже бы не худо было бы… — Темнит что-то Кузьма Акимыч. Аж дар связной речи потерял…
— И нам не худо было бы пойти? — Мысленно сложив два и два, я вычислил мотив столь пространно-нерешительных речей. — Хочешь послать солдатиков у мертвяков по карманам пошарить?
— Выходит так, вашбродь!
Ну что ж… С одной стороны — это «ай-яй-яй»! С другой стороны, меня вежливо известили о скромном намерении помародерничать, а это не может не радовать в плане дисциплины!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments