H2O - Яна Дубинянская Страница 49

Женька вернулся, вприпрыжку, размахивая мобилкой, как бумерангом перед броском:

— Там паспорт привезли. Ждут на регистрации.

— Зачем ты говоришь об этом мне? Иди и забери.

— Ага.

Снова резвая пробежка на глазах скандализированных випов. Ничего. Смотрите, удивляйтесь, негодуйте. Ты, на первый взгляд такой же, как и они, человек того же круга, тех же сфер, того же накопителя, — можешь себе позволить и такого вот секретаря, и много чего другого. А уже совсем скоро позволишь себе абсолютно все. И надо, чтобы мальчик по имени Женька при этом был. Так будет логично и правильно, раз уж его отец…

Передернул плечами. Его отец — икс, переменная, неизвестный и необъяснимый элемент в стройной и беспроигрышной конструкции, и это по-настоящему напрягает. Впрочем, нет. Стройной и беспроигрышной твоя конструкция была — казалась — до вчерашнего дня. Теперь переменных несколько. Много. Что, разумеется, напрягает в разы сильнее.

Вернулся Женька. Что-то быстро.

— Оформил регистрацию?

— Нет еще, — парень, шумно дыша, протянул мобилку. — Вам тут звонят. Химик.

— Давай. И живо, посадка через пять минут!

Юный секретарь исчез; что ж, нуль-транспортировкой он, по крайней мере, владеет в совершенстве. И память вроде бы неплохая. Значит, Химик. Интересно, какие переменные прибавились еще.

— Я слушаю.

— Вик, — голос у Химика был встревоженный, и Виктор не удивился. — Что у тебя там стряслось? Вчера было первое число, а денег нет. В банке ничего не знают. Я уже хотел звонить Свенсену, но решил сначала все-таки тебе.

— Правильно решил.

— То есть все нормально? — Химик шумно выдохнул в трубку.

— Не все. Но никому не звони. Через два часа я буду у вас.

— То есть?!

Виктор чертыхнулся и прихватил зубами губы, чувствуя, как они разъезжаются в улыбке. Снова оно проклюнулось, лишнее, ненужное — удовлетворение произведенным эффектом, артистическая страстишка, от которой тебе никуда не деться даже в такой ситуации, как сейчас. Значит, деньги не поступили. Не сработало какое-то из ключевых звеньев финансовой цепочки. Кто — Инна, Свенсен, Пийлс? Пожалуйста, три переменных одним комплектом. И начинать разбираться с ними надо в моменте, как только вернется твой, с позволения сказать, секретарь. Впрочем, какой уж есть. Вот он, бежит, лопоухий, счастливый, с улыбкой до ушей. Черт. Полминуты до посадки. Уже никому толком не позвонишь, а в самолете требуют отключать мобильные телефоны.

— Я в аэропорту, — сообщил напоследок Химику. — Встречай. Запиши номер рейса.

* * *

— Почему вы все время о нем спрашиваете? Я же говорил, он давно с нами не живет. Только присылает деньги. Вернее, присылал.

— То есть?

Женька на секунду обернулся от иллюминатора, куда намертво влип лицом с момента взлета. Блеснула широченная улыбка:

— А знаете, что я в первую очередь сделал в пятницу, когда вы взяли меня на работу? Пошел в банк и заблокировал счет. Чтоб знал.

— Кто?

— Он. Он мне никто, и денег его мне не надо. Если до сих пор брал, так просто чтоб не сидеть на шее у матери. Ух ты, там корабль на реке!

— Где?

Не удержался, глянул вниз через Женькино плечо. Самолет набирал высоту, не поднявшись пока выше основной массы облаков, и сквозь тонкие ватные клочки просвечивали разноцветные квадраты земли и серебристая извилистая лента — река. Никакого корабля Виктор не разглядел, а жаль. В самолетах в тебе тоже всегда просыпается то мальчишеское, искреннее, азартное, что сродни настоящей жажде жизни и свободы. Лицом в иллюминатор — и обо всем забыть.

…Равнодушно, даже скучливо, словно о чем-то далеком и неинтересном: «Мамы больше нет. А ты мне никто».

Аля. Раз уж ты летишь туда, надо будет ее навестить. Или не надо? Ей — не нужно точно, разве что тебе самому, и еще большой вопрос, зачем. По крайней мере, перезвонить в администрацию санатория, уточнить, получены ли деньги и вообще… как она там. Впрочем, если бы что-то изменилось, тебе сообщили бы. Нелепые, недостойные эвфемизмы: что там, по большому счету, может измениться…

В иллюминатор. Как раз пробиваем облака.

* * *

Аэропорт здесь был маленький, словно приморское кафе, и Химика они увидели сразу, на секунду раньше, чем он сам их увидел. Секунда прошла, и коротенький стройный человечек бросился через зал навстречу, будто им прицельно выстрелили из арбалета. Еще через мгновение он был рядом, юркий, как молекула, весь в движении, от жгучих глаз до ног, которым не стоялось на месте, и постоянно жестикулирующих рук.

— Однако ты даешь, Вик! Сразу объяснишься или как?

— Или как. Позже.

— Ну-ну, — он метнул указующий взгляд и указательный палец в Женьку. — Твой новый бодигард?

— Секретарь. Женя, соедини меня с Олафом Свенсеном.

— То-то, вижу, хлипковат парень. Значит, без охраны. Небось инкогнито к тому же?

— Старался. Не знаю, как получилось.

— Виктор Алексеевич, а у вас в контактах такого не… а, вот. Сейчас.

Химик засмеялся и свойски потрепал Женьку по затылку. Парню не понравилось, но как отреагировать, не придумал, по уши погруженный в ответственное задание. Что-то долго не соединяет, плохо. Свенсен тебе нужен немедленно, раньше, чем распространится по региону неизбежный слух о твоем прибытии. Если конечно, информация не добралась сюда раньше, чем самолет.

— Ты хотя бы теплые вещи взял? — осведомился Химик. — У нас тут очень своеобразная весна.

— Я в курсе. Женька, ну что там?

Судорожно кивнул, протягивая трубу:

— Вот.

— Молодец. Сбегай забери багаж. Олаф?

В трубке зарокотало на таких низких частотах, что Виктор не сразу начал разбирать слова. Со Свенсеном всегда проходило несколько мгновений, прежде чем удавалось настроиться на его басовую волну; к тому же обычно терпимый акцент заметно усилился, видимо, от возмущения:

— …пробую звонить два сутки, и не имею результата! И денег нет. Позволил предполагать, что вы охладили к наш проект. Сезон лова открыт, и тут вы, как снег в лицо… снег в голову…

— Нам необходимо срочно встретиться, Олаф.

— Конечно, Виктор, нет возражения. Если согласны, после один час, где вам удобно…

— Через двадцать минут я у вас. Вы в офисе, на заводе?

— Суббота, выходной… Я дома.

— Хорошо. До встречи, — Виктор протянул мобилку подкатившему с кофром Женьке. — Теперь Пийлс. Георг Пийлс. Быстро.

— Давай-ка я, — неуемный Химик выхватил трубу из Женькиных рук, он никогда не обращал внимания на какую-то там субординацию или разделение труда. — Быстрее будет, я чувствую. Алло!.. чего?