Отчет Брэдбери - Стивен Полански Страница 49

— Да, и не одно. Если он потеряется, просто нажмите кнопку. — Он показал Анне кнопку сбоку. — Вы ее нажмете, и мы отправимся за клоном. Не пытайтесь найти его сами. Может быть, что он не захочет, чтобы его нашли. Понимаете?

— Да, — сказала она.

— Держите прибор в безопасном месте, где клон его не найдет. Теперь внимательно послушайте, что я скажу. Вы тоже, — обратился он ко мне. — Если вы почувствуете, что вас собираются арестовать, отпустите клона. Не ждите. Рискните. Пусть он будет свободным. Скажите ему, чтобы уехал так далеко, как только можно. Убедитесь, что он это сделал. Потом нажмите кнопку. После этого разбейте ридер. Раздавите ногой. Потеряв ваш сигнал, мы поймем, что у вас проблемы. Как только мы найдем клона, постараемся вам помочь.

— Где вы будете? — спросила Анна.

— Где-нибудь поблизости.

— Что значит «наш сигнал»? — поинтересовался я.

— Внутри ридера есть чип, — пояснил он. — С его помощью мы всегда будем знать, где вы находитесь.

— Удобно, — согласился я.

Он сунул два пальца — костистые, кривые и длинные, словно щипцы, — в карман рубашки.

— И вот это.

Он вытащил из нагрудного кармана маленький конверт и протянул нам на длинной огромной ладони.

— Здесь две пилюли. По одной на каждого из вас. На случай ареста. Они действуют мгновенно и безболезненно. Нет нужды страдать. В этом нет никакой пользы.

— Нет, благодарю, — отказался я.

Высокий расхохотался.

— Считаете, у вас достаточно мужества?

— Я знаю, что нет, — ответил я.

— Я возьму, — сказала Анна.

— Держите их подальше от клона.

— Разумеется, — ответила Анна.

— Не оставляйте его одного, — продолжал наставлять Высокий. — Рядом с ним постоянно должен находиться один из вас. И еще одно. Нет необходимости предупреждать, но если клону придется покинуть квартиру, чего я бы не рекомендовал, убедитесь в том, что его татуировка не видна.

Я понес свою сумку в другую спальню. Там стояли две кровати, разделенные тумбочкой. На достаточном расстоянии друг от друга, чтобы мы, Алан и я, спали каждый в своей, но на расстоянии вытянутой руки. Было заметно, что на кроватях еще никто не спал. Алан провел ночь не в этой квартире. Я положил сумку на ту кровать, что была ближе к двери — это показалось мне стратегически верным — чтобы обозначить свое место.

Когда я вернулся в гостиную, Алан так же сидел на диване, и казалось, что он спит. Чернокожий по-прежнему стоял рядом и наблюдал за ним.

Я впервые получил возможность по-настоящему рассмотреть своего клона. В этом моменте не было ничего интимного или сверхъестественного, учитывая (правда, мне бы не хотелось встретиться с Аланом с глазу на глаз) присутствие двух чужаков, причем один из них, чернокожий, все время маячил у меня перед глазами. Голова Алана была откинута на спинку дивана, шея вытянута до предела, открывая нижнюю часть подбородка. Я почти не видел его лица, а то, что видел, мог рассмотреть с большим трудом. Он не шевелился, казалось, что он не дышит. Безжизненное существо. Как восковая фигура.

Анна и Высокий подошли к этажерке на противоположной стороне комнаты. Высокий взял конверт, лежавший на полке, и достал из него водительские права.

— Документы клона, — сказал он. — Но пусть они будут у вас.

Права на имя Алана Льюиса Грея. Тот же адрес в Гастингсе, как на документах, приготовленных для Анны и меня. Ему был двадцать один год, родился — вот совпадение! — 12 сентября, в день, когда мы с Сарой поженились.

— Мы будем приезжать раз в месяц, чтобы посмотреть, как у вас дела, как дела у клона. — Он посмотрел на меня. — И у него.

— Мои дела вас не касаются.

Высокий улыбнулся.

— Разумеется, касаются. Принимайтесь за работу.

Я начал писать отчет лишь через год.

— Мы пробудем здесь месяц? — спросил я Анну.

— Как минимум, — подтвердил Высокий. — Если все будет в порядке.

— А если нас не будет дома? — спросила Анна. — Когда вы приедете.

— Мы не приедем, если вас не будет дома, — ответил он. — На кухонном столе возле плиты вы найдете два ключа от квартиры.

— Да. Я видела, — кивнула Анна.

— Не потеряйте их. Запирайте дверь. У нас есть свои ключи, если нам потребуется войти.

Высокий оглядел комнату.

— Ну, ладно, — проговорил он. — Думаю, мы обо всем условились. Я все сказал. Желаю вам удачи. Удачи вам обоим. Вам троим.

Потом кивнул чернокожему:

— Идем.

Как только они ушли, Алан поднял голову со спинки дивана и открыл глаза.

Описывая этот момент, когда Алан открыл глаза и поглядел на меня, а я оглянулся и впервые как следует рассмотрел его, я рискую послужить интересам и политическим целям организации Анны. То, что я пишу здесь о своей первой реакции на моего клона Алана теперь, больше чем через год, проведя с ним бок о бок столько времени, станет для них ядром моего отчета, самой целью его существования. Цель же моего существования слишком далека от их интересов. Ведь я — единственный человек, оказавшийся лицом к лицу с собственным клоном. Другими словами, я — единственный человек в мире, оказавшийся лицом к лицу с собственной копией, значительно младше по возрасту, но все-таки идентичной мне, созданной правительством, с его ведома и согласия. И я прожил достаточно долго, чтобы говорить об этом, чтобы стоять и смотреть на своего клона, одновременно видеть себя и смотреть на себя такого, каким был сорок пять лет назад.

Алан открыл глаза. Он взглянул на меня, мельком и с гораздо меньшим интересом, чем смотрел на него я. Для него я был просто еще одним старшим мужчиной, существом (Высокий не ошибался) опасным и ненужным. Более того, я уверен, что вначале он испытывал ко мне особую враждебность. Он сразу же понял, что я давно знаком с Анной и имею на нее права. Я стоял на пути его желания быть с ней наедине, ближе к ней. Есть и еще кое-что, и это очень нелегко — оглядываться назад и видеть себя юношей. Совсем другое дело — заглядывать вперед. Он понятия не имел, кто я такой. Он не мог видеть и не видел себя во мне, что было своеобразным милосердием. Представьте себе, что бы вы почувствовали в двадцать один год, увидев того старика, каким вам предстоит стать. Вы бы умерли на месте.

Он сидел на диване. Его руки все так же лежали на коленях. Он смотрел на меня испуганно. Смущенно. Наверное, я решил, что он напуган, потому что я — это он. Мне так показалось. Возможно, ему просто все надоело. Или он был удивлен. Или прикидывал шансы справиться с нами и сбежать.

Стоя там и глядя на факсимиле самого себя в двадцать один год, я ощутил своего рода бурный восторг, ощущение, что вижу себя со стороны. Я ему ничего не сказал. «Привет. Я — Рэй, твой оригинал. Рад познакомиться. Я не сделаю тебе ничего дурного». Думаю, я мог бы сказать именно так. Но я ничего не сказал, а он не выказал удивления.