Между двумя мирами - Олеся Шеллина Страница 49

С королевским дворцом пришлось повозиться. Когда я к нему подъехал, то с некоторым удивлением обнаружил, что его защищают даже лучше и яростнее, чем до этого подступы к городу. Сам дворец был все еще закрыт для нас, мои гвардейцы сумели захватить только прилегающий к дворцу парк. На улицах было пусто. Жителей предупредили, чтобы сидели по домам и не высовывались, пока решается их судьба, если хотят, конечно, хотят уцелеть. Те же, кто ищет приключений на свои задницы, вполне могут и прогуляться, потому что комендантский час будет объявлен позже, и пока он еще не наступил. Так что бояться, что кто-то из жителей Варшавы бросится грудью защищать королевский дворец, было просто глупо, так же, как и защитникам было глупо надеяться на получение помощи извне.

Подъехав к воротам, ведущим в королевский парк, раскинувшийся вокруг королевского дворца, я услышал выстрелы, которые раздавались, по-моему, гораздо чаще, чем это было необходимо в том случае, если бы дворец был уже под контролем моих гвардейцев. Именно тогда я и узнал, что они все еще топчут кусты роз, которые так великолепны в своем весеннем и летнем цветении.

— Что происходит? Почему мы все еще торчим здесь, а не обследуем, что нам досталось в ходе боя, и не планируем, как будем доставшееся вывозить? — я подъехал к Репнину, стоящему на небольшом пригорке, и наблюдающему за происходящим на подступах к центральному входу во дворец в подзорную трубу.

— Понятовский пригнал сюда свою частную армию, точнее те остатки, что оставил себе, а не влил в объединенную армию Польши, которую мы недавно громили, — не отрываясь от трубы, пояснил Репнин. — А денег ему хватило на приличный отряд, который нужно каким-то образом выкурить из дворца, если мы не хотим, чтобы пострадало много народа.

— Юра, ты не о том думаешь, — я покачал головой. — Необходимо прежде всего заявить о намерениях, затем продемонстрировать на что мы можем пойти, чтобы получить эту груду камней. При этом показать, что как раз-таки побочные жертвы нас не слишком интересуют.

— И что ты предлагаешь, государь Петр Алексеевич? — Репнин опустил трубу и посмотрел на меня, нахмурившись. Видно было, что мои слова о побочных жертвах не слишком ему понравились. Я недавно присвоил ему звание полковника, а то как-то неудобно уже было, мой адъютант и простой капитан. Но, так как я был очень скуп на награды, то это повышение восприняли как знак выделения фаворита. Таким образом, Репнин получил власть, даже большую, чем Митька. И так же, как и мой секретарь, не спешил этой властью пользоваться. Все-таки мне тогда повезло с ним, он нередко у меня вместо совести выступает. Я мотнул головой и ответил вопросительно смотрящему на меня Репнину.

— Иногда мне начинает казаться, что твоя патологическая порядочность – это какая-то болезнь, и в этот момент я даже боюсь заразиться, — выдав эту тираду, я полюбовался на то, как Репнин поджал губы. Ничего, потерпишь. Это твоя работа, всякие гадости от меня терпеть. — Да подкатите пушку поближе и шарахните по дверям, — я махнул рукой, словно разрубая этот Гордиев узел. — Так ты сразу и покажешь намерение и продемонстрируешь возможности, и сообщишь всего лишь одним выстрелом свое отношение к возможным жертвам. А там посмотрим, насколько хватит у этих защитников воли защищать Августа ценой жизни, особенно, если учитывать тот факт, что сам Август этого уже точно не оценит.

— Но… — Репнин запнулся, перевел взгляд на двери тяжелые дубовые двери, кажущиеся монолитными, и вздохнул. — Наверное, ты прав, государь, во всяком случае, я на это надеюсь. А еще я надеюсь, что одного выстрела хватит, и нам не придется что-то доказывать, стреляя из пушки по челяди дворца, — практически прошептав последнюю фразу, он убежал отдавать распоряжения. Я же поднял свою трубу, чтобы увидеть, насколько точно Репнин решится выполнить мои указания.

— Ну, конечно, я прав, Юра, — пробормотал я вслух, хотя возле меня никого сейчас не было, а гвардеец охраны стоял в некотором отдалении. — Потому что в самой чудовищной войне, которая, я надеюсь, в этой ветке реальности никогда не состоится, такую тактику применили дважды. Хотя уже после первого раза было ясно, чем все закончится. Второй раз выступал уже как простой акт устрашения, чтобы весь мир до печенок пробрало.

Пушка стрельнула всего один раз, при этом патологически порядочный Репнин все-таки не выполнил мои указания в полной мере и велел выстрелить так, чтобы снаряд даже до двери не долетел. Но и этого вполне хватило для того, чтобы до защитников дворца дошло, что мы вообще-то не шутим, а настроены вполне серьезно. Защитники еще пару раз выстрелили из окна второго этажа, но разворачивающие пушку артиллеристы быстро расставили все точки над сомневающимися. Второго выстрела так и не понадобилось, потому что дворцовые двери приоткрылись и оттуда высунулась рука, машущая белым платком.