Император Единства - Владимир Марков-Бабкин Страница 49

– Работа ведется, ваше величество, но еще далека от завершения.

– Ускорьте процесс. По предварительным оценкам, наши новые земли покинуло несколько миллионов человек. Неужели среди такого количества освободившегося жилья мы не можем найти достаточно для переселенцев и военных? Но если кое-кто из господ офицеров и генералов захапал чужой особняк и собирается его явочным порядком присвоить, то я – против. Алексей Максимович, возьмите на контроль вопрос учета жилищного фонда для солдат и офицеров русской армии, расквартированных в Ромее.

Каледин склонил голову.

– Будет исполнено, государь!

– Хорошо. Если с этим вопросом у нас все, то хотелось бы заслушать доклад о предстоящей денежной реформе.

Поднялся управляющий (будущий) Банка Ромеи господин Коншин.

– Ваше императорское величество! Во исполнение вашего повеления Банком России и Банком Ромеи была проведена совместная работа по подготовке денежной реформы и введению в обращение собственных денежных знаков Восточной Римской империи. Пользуясь печатными мощностями Госбанка и чеканными возможностями Монетного двора, нами было изготовлено достаточное количество бумажных ассигнаций и разменной монеты для начала денежной реформы в Ромее. Обменный курс на момент введения в обращение ромейских денег определен в следующей пропорции: 1 ромейский солид равняется 10 русским рублям и, соответственно, 1 нимия равна 10 русским копейкам…

Ромея. Константинополь. Дворец Единства. 6 (19) сентября 1917 года

Все ж таки тяга к позерству неистребима в итальянцах, да простит мне мои мысли Маша. Все монархи люди как люди – прибывают сушей. Лишь мы с моим царственным тестем прибыли в Константинополь на боевых кораблях своего флота.

Причем я-то прибыл на корабле по двум прозаическим причинам: во-первых, через море нам было ближе и быстрее, а время поджимало, а во-вторых, именно на этом линкоре я собирался подписывать Акт о капитуляции Османской империи. Итальянский же монарх поступил весьма разумно с точки зрения пиара и позерства, явно желая поставить свой корабль рядом с моим во время подписания сей капитуляции, «тонко» намекая таким образом на большую роль и неоценимый вклад Италии в общую победу, разгром Османской империи и завоевание Константинополя.

Хотя, как по мне, наибольший его вклад стоит сейчас рядом со мной, вглядываясь в силуэт приближающегося корабля.

Оркестр на площади исполняет попурри из русских и итальянских военных маршей. Реют флаги двух стран. Глядя на красный флаг России, думаю о том, что послезавтра этот стяг будет спущен с флагштока хозяев и переместится на третий по счету флагшток, после синего флага Ромеи и красно-синего флага Единства. Нужно ли упоминать, что на всех трех флагах будет сиять звезда Богородицы?

Корабль приближался. Уже различимы отдельные люди на его борту, построенные на палубе моряки, стоящие отдельной группой высшие офицеры и высокие гости.

Представляю, как распирает сейчас тестя. Еще бы! Впервые за полтысячи лет итальянский боевой корабль входит в Константинополь на правах почти хозяина. Пусть и не такого хозяина, как во времена поздней Византии, но все же, все же…

В выборе конкретного линкора также, конечно, ничего не было отдано на волю слепого случая. Разве мог прибыть победитель и завоеватель Виктор Эммануил III на каком-то другом корабле? Нет, не могло быть об этом и речи! Именно поэтому волны Проливов сейчас рассекал могучий линкор «Giulio Cesare»! Конечно, кто, как не Юлий Цезарь, может именем и славой своими «благословить» своего «потомка и наследника», коим, вне всякого сомнения, и мнит себя мой царственный тесть?

Но союзник есть союзник, тем более если этот союзник к тому же и отец моей благоверной жены. Так что буду поддерживать и его статус, и его претензии на «наследие» Древнего Рима. Что мне, жалко, что ли? Тем более что и сам вовсю стараюсь прислониться к сему наследию, протягивая ручки свои загребущие надо всем восточным Средиземноморьем и над половиной Ближнего Востока. Что уж тут поделать, если мы, цари, народ работящий и всего нам маловато будет? Хотя если уж говорить откровенно, внутренне я скорее соглашусь признать Машу наследником Цезаря, чем ее царственного отца. Не знаю, как там с военными талантами, но хватка у нее такая, что бульдог обзавидуется! И уже видно, что в политических и прочих интригах она чувствует себя просто-таки в своей стихии.

Впрочем, тестя воочию я еще не видел.

И вот линкор, который вряд ли в этой истории станет нашим «Новороссийском», бросил якорь рядом с «Императором Александром III». А может, и хорошо, что он нашим не станет. Зачем нам воевать с Италией? Я надеюсь на то, что наш союз будет прочным и взаимовыгодным. Слишком уж много Италия нахватала территорий в эту войну, и удержать все это им будет весьма непросто. А добавим к этому резко возросшие аппетиты и головокружение от успехов, и сразу становится ясно, что без нас им будет весьма непросто все это переварить и не потерять.

Маша стоит рядом в своем мундире спасения и пристально вглядывается в уже ясно видимые очертания боевого корабля, явно стараясь разглядеть на таком расстоянии свое семейство. От платья она отказалась самым решительным образом. Что ж, я ее понимал. В платье родные видели ее каждый день, а вот в генеральском мундире… Тем более что для нее это не просто церемониальный наряд, а самая что ни на есть повседневная рабочая форма.

Стоит ли упоминать, что стиль милитари стал внезапно очень популярен среди барышень и прочих мадам России? Модные журналы просто пестрят всякого рода моделями а-ля Маша и прочими фантазиями на военную форму героинь этой войны. Даже поручик Иволгина стала прообразом нескольких моделей.

Кстати, Маша рассказывала, что Натали мало того что прекрасно рисует, так еще и имеет явные склонности к созданию всякого рода моделей одежды, причем не только армейских моделей обмундирования для женщин, но и вполне себе цивильных платьев. А уж после эскизов самой Маши, рисовавших фантазии с моих «снов», у нее совсем глазки загорелись. Так что, глядишь, получит вскоре Россия и мир новое имя на небосклоне высокой моды. Ну а что? Не вечно же ей в девках сидеть-то! Война закончится, а жизнь продолжается. Когда-то захочет замуж или на вольные хлеба, получит щедрое «выходное пособие» от Маши, да и пусть начинает. А мы поможем, ибо влияние на моду не менее важно, чем влияние на прессу.

Адмиральский катер меж тем отвалил от борта «Giulio Cesare» и направился в нашу сторону. При проходе катера с борта «Александра III» грохнул артиллерийский салют, и монарх союзной державы приветствовал выстроившихся на палубе линкора русских моряков.

Еще несколько минут томительного ожидания, и вот катер пришвартовался к причалу у набережной Дворца Единства. Мы с Машей под звуки встречного марша спускаемся по ступеням навстречу прибывшим.

Крепко жму руку тестя.

– Добро пожаловать в Константинополь, Виктор! Для меня честь принимать вас во Втором Риме!

Король тепло улыбается и благодарно кивает.