Живые тридцать сребреников - Петр Ингвин Страница 49

Добираться до нужного места пришлось на роботаксе — батюшка Лука, к которому направлялась Мира, обитал в получасе полета. Последнюю часть пути она прошла пешком. Возможно, она перестраховалась, но лучше «пере», чем «недо». Зачем технике знать цель полета? Сейчас в памяти такси останутся координаты стройки многоярусных жилых комплексов, выраставших не месте бывшей промышленной зоны. Может быть, Мира собралась найти подработку или передать кому-то посылку — на планетах многие отправляли со студентами гостинцы уехавшим родственникам. Чем меньше поводов привлечь внимание комиссаров, тем спокойнее на душе.

Можно было позвонить и предупредить о визите, но Вик, давая адрес, советовал прийти и постучать, как делали в старину. Он рассказал немного о православной общине Столицы, объяснил, что можно делать и говорить, а что нежелательно.

Прощание с ним вышло грустным. Но не душераздирающим, как представлялось. Оба смирились с неизбежным, и расставались Мира с Виком по-дружески, со светлым чувством печали. Между братом и сестрой во Христе не должно быть грешных мыслей. Когда перед внутренним взором вдруг возникал не тот, Мира молилась, и все проходило.

Батюшка Лука жил на окраине одного из строившихся каркасных поселков. Когда-то здесь была фабрика. Как многие другие объекты промышленной индустрии, она не выдержала конкуренции с репликаторами, не смогла обеспечить цену, при которой массовый продукт был предпочтительней изготовленного на дому по схеме, скачанной из инфомира. Несколько десятилетий назад появление реплицирующих устройств уничтожило большую часть промышленности, теперь на месте ветшавших сооружений возводились уходящие глубоко под землю жилые кварталы. Именно жилья не хватало Столице. Сюда ежедневно приезжали на учебу и работу все новые и новые граждане Конфеда — студенты, ученые и люди творческих профессий. Если вспомнить, сколько обитаемых миров входило в Союз Конфедераций и как много людей оттуда мечтало попасть в казавшуюся раем Столицу, то становилось понятным, почему среди местных жителей при немыслимом уровне налогов вдруг тысячами стали появляться новоявленные богачи. Идея лежала на виду, требовался лишь первоначальный капитал.

Строившийся поселок, как и институт, представлял из себя окруженный каналами остров. Его владельца звали Николай. В юношестве в Николае проявилась предпринимательская жилка, и, когда заработал первые серьезные деньги, он скупил несколько никому на тот момент не нужных обанкротившихся фабрик. Их были сотни тысяч, и новые владельцы еще не слетались на них, как птицы на падаль, поскольку инфомир переполняли слезы и стоны прежних хозяев, разорившихся.

Предпринимательский нюх не подвел. Первый же отстроенный поселок окупил затраты и, несмотря на грабительские отчисления государству, сделал Николая обеспеченным человеком. Затем у него случилось несчастье: в межзвездном полете по трагической случайности погибла жена. Он отошел от дел на некоторое время, а когда вернулся, был уже искренне верующим христианином. Благодаря ему столичная община получила невероятные возможности — жилье для нуждающихся (в том числе — для батюшки Луки), бесплатное (то есть, оплачиваемое строительной компанией Николая) пользование шлюзами и бесценную помощь разветвленной сети его знакомств. Как и в древние времена, в производственных отношениях и связях «человек-государство» на первом месте всегда стоял человеческий фактор. Невозможно представить, сколько проблем решалось по одному звонку, причем совершенно без нарушений закона. «Закон — что дышло», — говорили предки. Поскольку «дышло» — это старинное название указателя поворота на транспортном средстве, то имелось в виду, что на любой закон всегда можно найти другой с противоположным значением, а какой из них законистее, решали между собой те, кто мог что-то предложить другим решателям взамен.

У Николая таких знакомств было достаточно, потому проблемы, которые другим казались неразрешимыми, он обычно решал на ходу.

В строившемся поселке, куда прилетела Мира, Николай предоставлял пустующие помещения для жилья и собраний, отчего стройка намеренно затягивалась. Нет сданных объектов — нет установленных внутри дисплеев и видеокамер. Для общины это было находкой.

Про меценатство Николая и об остальном вкратце рассказал Вик.

— Ты должна понимать, что каждый христианин — враг государства, даже если сам не догадывается об этом, — сказал он. — Любое правительство заведомо относится к христианству как к враждебной идеологии, несущей иные нормы жизни. В нашем случае помощь друг другу — не просто доброе дело, а жизненная необходимость. Средство выживания общины. И тогда однажды обязательно случится то, что читаем в Евангелии от Матфея: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам».

Дом батюшки Луки сверху не просматривался, его скрывали переплетавшиеся конструкции других ярусов, но с минус третьего этажа, где он находился, через просветы недостроенного каркаса открывался рваный вид в небо. На этажах встречалась строительная техника, беспилотная и управляемая, в основном она была старая, похожая на брошенную. Скорее всего, так и было. В квартале стояла тишина, только скрипели штабеля складированных стройматериалов, а из облаков доносился гул транспортных потоков.

Дверь открыл батюшка Лука — бородатый сухонький старичок на голову ниже Миры. Сгорбленная от возраста фигура говорила, что боди-мод у ее хозяина не в чести, красивой обертке он предпочитал истину.

Кажется, Мира пришла не вовремя. Батюшка Лука нервничал, хватался то за одно, то за другое, и, видимо, куда-то собирался. Впрочем, едва он услышал «От батюшки Виктора» и прозвучало название планеты, лицо озарилось надеждой:

— Мы собираем всех, кто может вылететь туда немедленно. Ты слышала про икону с Калимагадана?

Она не слышала. Он рассказал. Написанная отцом Виктором икона мироточила. Весть о чуде в мгновение ока пронеслась по мирам, и верующие со всей Галактики отправились в паломничество на Калимагадан — своими глазами увидеть чудо. Это не осталось без внимания властей. Закрутились маховики подозрительности и нетерпимости, инфомир запестрел общественным возмущением, обвинениями в подлоге и версиями разоблачений. «Для разрешения сложившейся сложной ситуации» в дело вмешалось правительство.

Икону постановили изъять. Из достоверного источника стало известно, что комиссар и гвардейцы вылетят завтра. Сегодня все, кто мог, отправлялись защитить икону.

Впервые за прошедшие века верующие выступали против власти. Бунт? Не укладывалось в голове. Но разве можно поступить по-другому? Кесарю, конечно, кесарево, но Богу — Богово. Чиновники не понимали, что значила эта икона для верующих. Власти предержащие знали, что у христиан нет рукотворных идолов, и похожими иконами, причем древними, в золоте и серебре и с богатой историей, завешаны стены тысяч музеев. Плюс-минус еще одна — какая, дескать, разница?

Кроме властей редким событием заинтересовались ученые Они желали проверить сведения с помощью экспериментов, научными методами, поскольку «чудо» с их точки зрения было мошенничеством, а это — прямое нарушение закона.