Прочная нить - Александр Долинин Страница 48

Если делать все согласно «руководящим документам», то оператор должен владеть языком настолько, чтобы самостоятельно принять радиограмму, перевести ее, сделать первичную обработку и выявить сведения, требующие немедленного доклада. На деле, скорее всего, будет так: знающих язык (переводчиков) просто нет или их катастрофически не хватает. Если получится хотя бы разобрать позывные – уже отлично. Оператору без знания языка нужно хотя бы примерно определить, какой из языков звучит – арабский, испанский, английский. А вот где взять этих самых «знающих язык» в нужном количестве, чтобы хватило на каждый пост? Хоть в инкубаторе выращивай или клонируй, как в фантастическом кино, честное слово.

Переводчик-то в разведоргане нужен не для работы в режиме «попка-дурак». Он должен быть разведчиком, аналитиком, обработчиком…

Елки-палки, получается, нужны какие-то «универсальные солдаты». А они вообще в реальной жизни хоть раз кому попадались в боевом подразделении? Ладно, после ужина перепишу все это на бумагу, которая, как известно, «все стерпит», а завтра утром изложу майору свои размышления. Заодно и узнаю, какое у него чувство юмора.

7 число 8 месяца 23 года, ППД

Утро началось со звонка будильника. Ну, не в прямом смысле «звонка», будильник-то электронный, но звук был похож. Ладно, начинается очередной день вдали от родни… Прямо как у зимующего на антарктической станции полярника. Не то чтобы я совсем не скучал, просто каждый день старался нагрузиться работой так, чтобы времени и сил на лирические переживания не оставалось. Может, кому-то это покажется черствостью, но сейчас мне приходится совершать только рациональные поступки – необходимо заработать себе какую-нибудь репутацию, очень желательно хорошую. Потом будет чуть легче (надеюсь, родные когда-нибудь сюда переедут), да и круг знакомых постепенно расширяется, и я уже не чувствую себя одиноким столбом посреди пустыни.

Кстати, вчера в мастерскую забегал Сергей – тот самый радист, которому я ремонтировал радиостанцию на кашаэмке. Он получил повышение в звании (теперь он младший сержант) и продвинулся по должности – с недавнего времени служит на радиоузле в Береговом. Ему приходится устанавливать связь практически со всеми разновидностями корреспондентов – наземными, самолетными, корабельными радистами. Держит, так сказать, в своих руках связующие людей нити. Ничего, справляется, даже самостоятельно провести кое-какой мелкий ремонт радиостанций ему уже вполне по силе. И еще он сказал, что хотел бы учиться и дальше, только вот хорошую литературу по специальности здесь найти тяжело. Я обещал ему, что попробую поискать что-нибудь у себя в компьютере. (На моем внешнем жестком диске в архиве целая куча справочников и учебников по самым разным специальностям, может, что подходящее из радиотехнической литературы для него и найдется.) А всего-то нужно было человеку посоветовать книгу прочитать… Но это кому как – некоторым хоть целую техническую библиотеку подари, все равно учиться не будут.

После завтрака успел забежать в автопарк, очень хотелось посмотреть, как там мой верный джип себя чувствует, а то совсем про него забыл. Сержант Гурченко открыл бокс, и я подошел к «Рэнглеру», которого перед отъездом в командировку заботливо укрыл брезентом. (Тогда сержант с недоумением посмотрел на меня: «Зачем в боксе еще и брезентом закрывать?..» – но ничего не сказал, только усмехнулся.) Сейчас, когда я стянул брезент в сторону и дотронулся до ручки двери, мне вдруг показалось, что машина вздрогнула, узнав руку хозяина. Странное чувство… Наверное, просто статический заряд на кузове.

– Ну что, убедился, в порядке твой Росинант?

– В порядке, только у него имя – Буцефал.

Сержант вопросительно посмотрел на меня.

– Так любимого коня Александра Македонского звали, – пояснил я, качнув рукой висевшую на зеркале заднего вида табличку «Аккумулятор снят».

– Понятно. Ну что, когда забирать-то будешь?

– Не сейчас, пока что много и далеко мне ездить не нужно, а пешком я и так быстро хожу.

На прощание я погладил джип по крылу и снова закрыл его брезентом. Поймав взгляд сержанта, пояснил:

– Я так считаю: как к технике относишься, так она и будет работать. А здесь от нее часто жизнь может зависеть…

Гурченко задумчиво посмотрел на меня, потом ответил, явно копируя красноармейца Сухова из фильма «Белое солнце пустыни»:

– Эт точно!..

Вспомнил, нужно ведь узнать, как вернуть деньги, которые мне одолжили для ремонта машины в Порто-Франко. Мне об этом не напоминали, но неудобно получается, не люблю ходить в должниках. Или того хуже – возьмут да скажут, что «деньги мы платили, и телега не твоя», а Буцефал мне уже почти как родной. Напрямую пока спрашивать не хочется, вернется с конвоем Михаил – задам вопрос, что делать, кому деньги отдавать и как.

* * *

В 10.00 я постучал в дверь кабинета и после ответа вошел.

– Здравия желаю, Алексей Сергеевич!

– Здравствуйте, проходите. Готовы к работе по выбору кадров?

– Так точно, вот, даже записал кое-какие исходные требования, – я показываю ему исписанный лист бумаги.

– Хорошо, дайте посмотреть, что тут у вас… В принципе, я согласен с вами, и раньше мы старались подбирать людей в группы примерно по таким критериям. По знанию языков что можете еще сказать?

– Все зависит от особенностей района, в котором группа будет работать.

– Попробуйте предположить, что это будет за район.

(Ясно, товарищ майор решил проверить мою сообразительность.)

– В настоящее время Проход в горах заблокирован, и банды уже не могут свободно перемещаться из-за гор в сторону Северной дороги. Поэтому вероятно, что более актуальной будет разведка обстановки на южном направлении. Если точно, то «…На далекой Амазонке…»

«– …Не бывал я никогда, только «Дон» и «Магдалина» ходят по морю туда…» – улыбнувшись, продолжает майор.

(Эту песню в исполнении Визбора он тоже знает. Хорошо, надеюсь, с Алексеем Сергеевичем у меня взаимопонимание наладится, и чем скорее, тем лучше.)

– Значит, в приоритете будут чеченский, арабский, португальский языки. Как дополнение – испанский и английский, – излагаю я свое предположение.

– Вы правильно оцениваете ситуацию, – соглашается он. – А теперь я отвечу на некоторые ваши невысказанные вопросы. У нас в данное время нет оборудования для автономной работы в поле. Была одна «таблетка»-аппаратная, но колонна попала в засаду, и в машину влетел тандемный заряд гранатомета. Никто из находившихся в аппаратной не выжил. В экипаже были хорошие специалисты… Видимо, нападавших кто-то специально предупредил, и больше всего стреляли именно по нашей машине с антеннами, а не по «броне».

– Мне рассказывали, что в Афганистане моджахеды поступали точно так же.

– Да. Еще были потери во время попытки захвата курьеров, среди участников группы находились наши рэбовцы, они прослушивали эфир и должны были «забить» связь, если террористы попытаются передать сигнал тревоги. При захвате машина была подорвана смертником, непосредственные участники захвата, находившиеся возле машины, погибли сразу. Наши люди пытались оказать помощь, но попали под воздействие распыленного при взрыве отравляющего вещества, ведь никто и предположить не мог, что такое возможно. Там ребята и остались… Об этом вы уже сами знаете.