Хроники пикирующего Икаруса - Евгений Мисюрин Страница 48

В общем, долго я валялся, даже ни на чём сконцентрироваться не мог. На месте не улежать – вертолёты, да и боль такая, блуждающая, то тут, то там, хочется с боку на бок крутиться, но не получается. Чуть шевельнусь, через всё тело как электрический разряд. Но со временем полегче стало, на ноги даже смог подняться. Хотя, что с этого толку. Высота потолка метр шестьдесят, не больше. Даже не выпрямиться. И длина такая же. Попробовал вытянуться во весь рост прямо на полу, фигушки. Ноги в стену упираются, хоть как ложись. Только вдоль другой стены и смог уместиться, и то голова в углу за стенку цеплялась, когда поднять пытался. Места мало – не камера, а пенальчик какой-то два на полтора. А стены шубой оштукатурены, прислонишься – царапаются. Неприятно. В общем, не знаю я, сколько времени у меня ушло на то, чтобы в себя после этого побоища прийти и хоть как-то в этот чёртов карцер упаковаться. Не меньше вечности, это точно. А тут и еду принесли. Суп какой-то, на вкус как горелая резина, хлеб, и воду. Хлеб тоже не особо порадовал – корка запечённая, а внутри почти сырое тесто какого-то грязного цвета. Как его вообще можно так испечь? Но, жрать-то охота. Так что и резиновый суп, и сырой хлеб только так ушли, хоть и жевать было больно.

Сижу дальше, скучаю, тело от горячей ночной встречи отходит, вроде, всё легче и легче, даже кровь на боку остановилась. Пол холодный, сиди, не сиди, а если и удары без последствий пройдут, всё равно какая-нибудь гадость вроде простатита гарантирована. А вокруг тишина полная, даже мыши не шуршат, только толчки в голове после боли – тук, тук.

А знаете, как в тишине мысли в голову лезут? Мама, не горюй! О чём я только за последующие сутки не передумал.

И долго пытался допетрить, кто же всё-таки меня поймал, а главное, за что. Ведь сижу-то, если разобраться, безо всякого обвинения. А это, понимаете ли, в разы тяжелее, чем обычным зэкам. Те точно знают, за что, а главное, на какой срок их закрыли. А я? Когда меня выпустят? Да и выпустят ли вообще? Может, посижу тут, пока не сломаюсь, а потом заберут на какие-нибудь опыты, или ещё чего похуже. Ну вот не верится мне никак, что дело только в алмазе. Тогда бы меня уже раз сто спросили, где он. А тут тебе ни допросов, ни следователей. Один в камере, как граф Монте-Кристо, забытый и никому не нужный. Ещё и нога с рукой болят, никак не успокоятся.

Думаю, хорошо бы сейчас в сеть хотя бы ненадолго, хоть отвлёкся бы. Постарался вызвать в памяти, на какие сайты заходил последний раз. И хорошо так получилось, со всеми буквами, картинками. Даже комменты новые прочитал. Как на самом деле, прямо. Попробовал по ссылке пройти, пожалуйста, тоже сработало. Есть всё-таки в карцере свои плюсы – ничего не отвлекает, сиди спокойно, по сети шарься.

Ну, думаю, моя глючная нейросеть всё-таки хоть на что-то годится. И занялся я плотным интернет-сёрфингом. Постарался узнать, во-первых, куда меня законопатили. Но оказалось, нейросеть вообще не передаёт в Планет своё реальное местоположение. Раз в минуту переключается на другой сервер, так что и не поймёшь, где я на самом деле. Партизанит, как анонимайзер. Засада, блин. Я даже по карте не смог вывести, где нахожусь. Начал искать, где в этом Еронике стоит тюрьма, получилось ещё хуже. Оказывается, на этот дурацкий городок, в сотню тысяч населения, аж восемь штук разных тюрем, три каких-то изолятора, в общем, одни менты кругом. Такое ощущение, что здесь, как в Магадане – половина сидит, половина охраняет.

Плюнул, полез новости смотреть. Тоже ничего интересного. Об Икарусе так никто официально ни слова и не сказал, даже про задержание опасного преступника силами доблестной армии тоже молчок. Всё, я для всех пропал, про меня нигде ни одного репортажа, даже в криминальной сводке. И не говорите потом, что не бывает тайных тюрем, или хотя бы тайных заключённых.

Радости мне это, понятное дело, не добавило. Тут ведь даже Герасим ничего узнать не сможет, если обо мне никто не пишет. Разве только, пока связь работает, на городских форумах порыскать, не официальных, конечно. Там, глядишь, и сам где-нибудь в комменте поведаю миру о нелёгкой судьбе секретного заключённого.

Я так до самого ужина по сети путешествовал, а потом, как поел той гадости, что принесли, снова полез. В общем-то карцер, как оказалось, не такая уж и поганая штука, я скажу. Если, конечно, ничего не болит, и попа не мёрзнет. Зато никто тебя не дёргает, не пытается запихнуть тебе в бок чего-нибудь острое и явно лишнее в организме. Место на полу, куда хоть с трудом, но помещаюсь, я нашёл. Пристроился вдоль стенки, даже облокотился. Ещё бы до тёплых полов эти знатные тюрьмостроители додумались, вообще лафа была бы. А так лежишь, и нет-нет, да вспомнишь про опасность острого простатита, застуженных почек и так далее. В общем, не жарко.

Но зато, повторю, никто не отвлекает, а это главное. Я в результате немало интересного вычитал, пока не уснул прямо так, как лежал. Голова в одном углу, а ноги в другом.

Разбудили меня на редкость бесцеремонно. Как дёрнет кто-то за руку. Понятное дело, я весь свой словарный запас тут же на обсуждение и предоставил. Больно же. И так чуть двинешься, уже неприятные ощущения, а если дёрнуть… А тут нагло так за руку…

– Чего надо? – я аж заорал, а не спросил.

– Эй, земеля, ты давно тут кантуешься?

Поворачиваюсь, а тело, как деревянное. То ли отлежал или застыл, то ли старая боль ещё не утихла, в общем, тяжело двигаться. Смотрю, а передо мной какой-то парень стоит. Весь как на шарнирах, непрерывно у него, то руки, то ноги дёргаются, то головой крутит, как голубь. И пальцы так характерно играют, будто у него обычно в руке ножик-бабочка, и он её привык постоянно крутить, а тут вдруг забыл где-то. Ну и играет пальчиками по привычке. В общем, пацан так и ищет, на кого бы наехать.

Ну, думаю, с этим ухо надо востро. И сразу в голове фильм «Джентльмены удачи», как Леонов в камере прописывался. Вот, это то, что надо.

Встаю я так, тяжело, мышцы сквозь боль разминаю, кулаками ещё пощёлкал. Рожу брезгливо скривил и смотрю на этого дёрганого, не отрываюсь. А в голове: «Вот он, момент истины».

– Ты кто такой? Тебя что, в хату входить не учили? – и брови так, грозно, на него.

– Извини, братан, – отвечает. – Я, походу, ошибся. Меня Тутарчи зовут.

– Ты, – говорю, – Тутарчи, по жизни, видать, ошибся, раз тебя в карцер упрессовали. Да ещё и ко мне. Что-то серьёзное натворил?

Тут он замялся, заюлил. Ага, думаю. Всё получилось. Теперь можно даже директором детского сада устраиваться, как товарищ Трошкин. А Тутарчи помялся, потом плечи расправил и мне так нагло:

– Да я под самой Заей хожу.

Что-то я про неё уже читал в сети, но кто это – не помню. А говорить-то что-то надо. Ну ладно, буду импровизировать, а там как получится.

– Что же ты за забор-то загремел, – отвечаю, – раз под Заей.

– А я тут по делу.

И рожа такая довольная. Деловой, блин. Киваю, мол, рассказывай, что за дело, раз пришёл.

– Меня должны были специально в карцер посадить, чтобы я оттуда нужного лоха вытянул. Но, видать, ошиблись где-то, не к тому кинули.