Побег на рывок. Книга 1. Клинки Ойкумены - Генри Лайон Олди Страница 48

Дикарь, кивнул Диего. Конечно же, дикарь.

– Ты помнишь дикаря? – спросил он вчера у Карни. – Того, с татуировками?

Они сидели на хлипкой, будто игрушечной веранде бунгало. Легкомысленный стол из пластика – ветер дунет, и улетит. Плетеные кресла. Ярко-розовый диск солнца – кто-то приклеил его к заднику вечернего неба. Черные силуэты пальм и глициний – декорации, вырезанные из картона. Облака, подсвеченные снизу – плоды трудов художника.

Бутафория. Обман. Подделка.

В последние дни на него накатывало. Вы погибли там, в космосе, шептал бес на ухо. Нет, вы погибли раньше, на пляже Бухты Прощания. Мы, шутники-дьяволята, завладевшие душами грешников, швырнули вас в иллюзию, до чертиков похожую на реальность. Зачем? Чтобы вы, дурачки, уверовали: все хорошо, у вас все получилось, вы в безопасности. Едва вы уверуете до конца, как ложь рассыплется в прах, обнажая геенну огненную. Зачем? Ну, парень, ты меня достал своими «зачем»… Неужели ты не знаешь, что после ложного избавления адские муки делаются стократ горше? Чему тебя учили в школе, солдатик?!

– Дикаря? – Карни улыбнулась. – С головой, как дыня?

У Диего голова татуированного парня скорее ассоциировалась с яйцом.

– Да, его.

Они пили вино. «Тхе Лунг», местное, экю за бутылку. У красного вина был вкус белого – легкий, фруктовый. Кислятина, но пить можно. В своей жизни Диего доводилось накачиваться ослиной мочой, лишь по недоразумению считавшейся вином.

– Помню, конечно. Смешной такой.

– Ты видела его нимб?

– Нимб?!

– Когда нас накрыла мошкара, у него засветилась голова. Комары вокруг парня сгорали на лету. Это он разогнал гнус, облепивший тебя.

– Разогнал?!

– Часть сжег, часть разогнал. После комары улетели.

До сих пор, по молчаливому согласию, они избегали говорить об эпизоде с налетом гнуса. Крылось в нем что-то пугающее, неправильное даже для трагикомедии «Кувырком через галактику», повести о любви с первого взгляда и пассажирском колланте – двух предметах, которых не могло быть по определению. От одного воспоминания об атаке звенящей тучи у Диего мурашки бежали по коже, и маэстро начинал отчаянно чесаться, раздирая ногтями несуществующие комариные укусы.

Вот и сейчас, меряя шагами дощатые мостки – к воде и обратно, мимо скелета миниатюрной бригантины – он дергал плечами, стараясь унять фантомный зуд, а главное, удержать себя от идиотской почесухи, достойной площадного юрода. Она тоже, вздохнул маэстро. Когда я помянул улетевших комаров, Карни тоже передернула плечами. Казалось, ей вдруг сделалось зябко во влажной духоте вечера. Потом она отхлебнула вина и потешно сморщила носик. Энкарна Олдонза Мария де Кастельбро, дитя мое, ты привыкла к совсем другим винам.

– Жалко! – рассмеялась девушка. – Я ничегошеньки не видела. Мне снилось…

И задумалась, подбирая слова:

– Снилось, что я лечу в космосе. В большом теле, только одна. Я чувствовала себя, как дома! Будто всю жизнь тут жила, понимаешь? Скольжу по волнам, пью звездный свет… Ты пил «Аффектадо роса»? Нет? Это игристое, очень хорошее. Лечу, ныряю в какие-то дыры, выныриваю на другом конце галактики… А потом раз! – и все закончилось. Степь, кони, туча к лесу уходит. Вы точно с ней воевали? С тучей? Вот я дурочка, проспала целую войну! Говоришь, у дикаря был нимб? Может, он – святой?!

– Вряд ли, – мрачно буркнул Диего. – Святой под шелухой? В этом, как его… в галлюцинативном комплексе?

– Мой ястреб, да ты специалист по коллантам!

– Издеваешься?

– Специалист! Лучший в Ойкумене!

– Мы на лошадях скакали по степи, – маэстро размышлял вслух. – У всех объявилось оружие. У одного – огненный бич. Так почему бы у дикаря не быть нимбу? Неужели под шелухой возможно все? Любые чудеса?!

– Наверное, – Карни сделалась серьезной. – Ты хочешь спросить, не знаю ли я, откуда взялся твой дикарь? Не знаю, мой ястреб. Извини, пожалуйста.

Она снова опережала его на ход, а то и на два. Пора бы привыкнуть.

– Варвар? – предположил Диего. – Варвар с далекой планеты? Ты в курсе, сколько в Ойкумене варварских планет?

– И его взяли в коллант?

– Меня же взяли? А я тот еще варвар…

– Тебя взяли пассажиром…

Тебя взяли пассажиром, пели доски под сапогами. Тебя взяли, бились волны о сваи. Пассажиром, спрашивали птицы в роще на холме. Взяли и ладно, посмеивался ветер, мечась по крытому доку стаей сквозняков. И ладно, соглашались ребра бригантины. На следующих мостках Диего, щурясь, высмотрел компанию человек в пять-шесть. Отсюда он не видел, кто эти люди, но чувство опасности молчало. Наверное, работники задержались выпить пива. Или подростки обжимаются. Мелкая шпана? Ну, допустим. Красть там нечего, ломать – тоже. Подойду, попрошу уйти, решил Диего. Согласно инструкции. А дальше как карта ляжет. В случае чего погоню пинками. Не парализатор же доставать?! Начальник смены предупреждал, что у «паралитика» отходняк – типа глухого похмелья. И во рту горит, словно перца нажрался.

Во рту у маэстро горело до сих пор. Без всякого, знаете ли, парализатора. Ибо соус «Зеленый дракон»… Впрочем, начало было положено не соусом, а свининой с бататами и кивушами – жарко́е, боже правый, удалось Карни на славу и лишь самую чуточку подгорело. Но ведь правда, чуточку? Правда, дитя мое. Только с краешку? С краешку, дитя. Вот с этого краешку, и с того, а тут ерунда, это вкусная корочка. А с соусом хорошо? С соусом хорошо. Ты ведь любишь острое? Ну скажи, что любишь! Обожаю. Вина, скорее вина! Я выпью море! И все ты врешь, ястреб, и жарко́е мое – дрянь, и ты – врушка, и не лезь целоваться, зеленый дракон, ты огнем дышишь, ты сожжешь принцессу…

Реальность, улыбнулся Диего. Спасибо, принцесса. Твоя стряпня убедила меня: вокруг нас – реальность самой высшей пробы! Иллюзия? Черта с два! Создать такое жарко́е никаким бесам не под силу, хоть они наизнанку вывернись! Счастье – скорлупа яйца, вспомнил он монолог Федерико из «Колесниц судьбы». Счастье – скорлупа яйца, хрупкая преграда, чуть заденешь – жди конца… Маэстро брел по верфям, честно отрабатывая кусок хлеба, сердце его жило вчерашним днем, подгорелым жарки́м и разговором, который больше нельзя было откладывать, а память… Взбесившаяся мясорубка, память молола один и тот же фарш: дикарь с татуировками. Яйцеголовый дикарь в реальности и под шелухой выглядел одинаково. Правда, в реальности он обходился без нимба. Но и в галлюцинативном комплексе нимб появился у дикаря только в пиковый момент опасности. У коллантариев было оружие. А у яйцеголового? Неужели его оружие – нимб?! И бежал парень на своих двоих, не отставая от всадников…

За эти дни Диего многое успел узнать о коллантах и коллантариях. Но ни единого упоминания о яйцеголовых дикарях, бегущих по космосу босиком наравне с верховыми, он не нашел. Может, в этом и состоит секрет пассажирского колланта? Что, если без яйцеголового коллективный антис – упряжка лошадей без кареты? А добавишь татуированного дикаря – появится экипаж, в который сядет пара пассажиров? Господи, я смешон и нелеп – варвар с дурацкими идеями и первобытными аналогиями! Смешон ничуть не меньше, чем татуированный парень, блаженно улыбающийся при взгляде в небо!