Проект "Сколково. Хронотуризм". Хроношахид - Тимур Алиев Страница 48

Кирилл брел вместе с толпой, рассматривал выставленные на продажу медные и серебряные блюда, чайники, подносы, кофейники, кувшины, доспехи, оружие и роскошные украшения. Все это изготавливалось здесь же – грохотали огромные молоты, сминающие куски оцинкованного железа, звонко перестукивались молоточки, выбивающие узоры на листах меди, визжал металл под зубьями пилы, вздыхали кожаные мехи, раздувающие горны. Здесь можно орать в полный голос, распевать песни, визжать – в общем, драть глотку без опасения, что тебя услышит сосед. В лучшем случае он тебя заметит, сам оглохший от звона, лязга и грохота.

Медные ряды тянулись по обе стороны, Кирилл уже устал вертеть головой по сторонам и отталкивать локтями желающих проверить, что лежит у него в рюкзаке. Одному любопытному пришлось хорошенько врезать носком ботинка по голени, и только после этого плешивый, с узкими злыми глазами оборванец убрался прочь, скривившись от боли. На инцидент внимания никто не обратил, похоже, что здесь именно так и принято обходиться с воришками. «А еще я слышал, что им руки отрубали». Кирилл свернул в первый попавшийся переулок. От грохота и лязга начала болеть голова, а может, это было виновато поднявшееся почти в зенит солнце. Кирилл глянул на часы: почти половина десятого утра. Долго же он просидел в той харчевне, надо наверстывать упущенное. И далеко ходить не надо: еще одно заведение – вот оно, до черного проема двери, откуда веет прохладой, всего несколько шагов.

Здесь Кирилл надолго не задержался, все прошло по отработанному сценарию. Съел три превосходно прожаренных кебаба с баклажанами, потолковал с поваром, оказавшимся по совместительству хозяином, зафиксировал все сказанное им и расплатился двумя фломастерами – желтого и синего цвета. Хотел в качестве бонуса добавить еще и красный, но передумал. Их в упаковке всего шесть штук, а обойти надо еще почти весь город, пригодятся, как и сэкономленные денежки, – лишними они точно не будут. Хозяин и так обалдел от счастья, проводил загадочного гостя до порога и что-то кричал вслед. Добрые напутствия, не иначе.

Толпа на улицах поредела, вернее, все движение шло в тени. Под защиту стен сбежались все – и покупатели, и торговцы, хозяева лавок на солнечной стороне улицы топтались в дверях и оттуда зазывали народ. Но на их крики никто не обращал внимания, Кириллу показалось, что все спешат поскорее разбежаться по домам, чтобы пересидеть пекло. Надо бы и самому найти подходящее местечко, чтобы и поесть можно было, и вздремнуть пару часиков после сытного обеда. Кирилл повертел головой по сторонам, стянул капюшон, но тут же накинул его обратно. Слишком жарко даже для ближневосточной зимы или ему просто кажется? Хорошо, что не стал никого слушать и не напялил на себя по местному обычаю два халата, давно бы уже спекся. А так пока ничего, жить можно и даже передвигаться, но лишь короткими перебежками.

Кирилл пересек открытый солнцу участок мостовой и оказался на другой стороне улицы, у стены одноэтажного дома. Впереди в череде домов виден просвет, там что-то вроде ворот, только что через них прошли один за другим два навьюченных верблюда. Надо бы посмотреть, что там делается. Кирилл успел сделать лишь несколько шагов, когда идущие перед ним люди замедлили шаг, а потом вообще остановились. Кирилл попытался пробраться вперед, но спины и затылки слились в могучий монолит, который колыхался и гудел – то ли приветственно, то ли угрожающе. Над толпой понеслись пронзительные отрывистые крики, что-то загрохотало по камням гулко и ритмично, и все, кто оставался на мостовой, бросились в разные стороны. Кирилл поднимался на носки, подпрыгивал, но толком ничего разглядеть не смог. Его толкнули под ребро, он охнул от боли, шарахнулся в сторону, толпа расступилась и выкинула его на опустевшую дорогу. Кто-то захохотал ему в спину, две женщины в разноцветных коконах перешептывались и хихикали, глядя на него, мальчишка в белой хламиде с драным подолом показывал на зазевавшегося иностранца пальцем.

Грохот приближался, в нем уже можно было различить бряцание металла и скрип кожи, раздался еще один резкий крик, кто-то схватил Кирилла за пояс плаща и потащил прочь с «проезжей части». И вовремя – туда, где он только что стоял, уже вылетела взмыленная вороная лошадь с оскаленным от злости всадником, поднялась на дыбы и заржала глухо, задрав голову к небу. Еще через мгновение ее подковы звонко грянули о камень, всадник развернулся и ускакал прочь, но недалеко, он крутился на дороге, разгоняя с нее всех, чья тень случайно падала на камень мостовой. Кирилл видел, как на спины двух или трех непонятливых несколько раз опустился хвост плетки, и попятился к стене дома.

– Мунис ал-Фадли, – произнес нараспев кто-то за спиной, продолжая крепко держать его за пояс, и Кирилл обернулся.

Высокий худой старик с бритым лицом и головой, одетый во все черное, смотрел куда-то через плечо Кирилла и повторил еще раз, уже тише:

– Мунис ал-Фадли, визирь халифа.

Слова в переводе не нуждались. «Халифа? И какого именно?» – хотел спросить Кирилл, но передумал. Он глянул в карие, с желтыми пятнами белков глаза старика и отвернулся на шум и крики. Процессия со звоном и грохотом двигалась мимо, визирь в черном раззолоченном халате и огромной, как арбуз, чалме из черных и желтых полос ехал по центру мостовой, гнедая лошадь под ним выгибала шею и яростно грызла трензель. Охранники – четверо злющих и как две капли воды похожих на того, первого, арабов – окружали своего хозяина и не сводили с толпы узких, прищуренных черных глаз. Они закрывали собой «объект» от людей и солнца одновременно, поэтому на оплывшую тушу и лоснящуюся от жары физиономию визиря не попадал ни один солнечный луч. Кирилл видел, как охранник впереди взмахнул плетью, услышал крик и отвернулся.

Мостовая снова заполнилась народом, визирь с телохранителями были уже далеко. Кирилл обернулся, чтобы поблагодарить старика, но увидел только далеко в толпе обтянутую черной тканью спину, развернулся, набросил на голову капюшон и зашагал вдоль стены. Монотонный гул, прерываемый выкриками и смехом, снова окружил его, и Кирилл неторопливо пошел по улице. Тянувшаяся справа стена оборвалась, и он остановился перед воротами, которые раньше заметил издалека. За ними оказался широкий двор с чашей фонтана и загонами для скота, два верблюда стояли под навесом, тюков на их спинах уже не было. Кирилл подумал немного, потом решился и направился мимо овец в загонах, дремавших в тени ишаков и привязанных к коновязи лошадей, к зданию в глубине двора. И даже растерялся, увидев перед собой не узкий проем, уводящий в глубь темной и прохладной пещеры, а огромные арочные своды нескольких входов-выходов. Двухэтажное здание построено квадратом, напротив ворот через двор есть вторые, но они закрыты, а за стенами вроде бы, светло и прохладно. На второй этаж ведут каменные лестницы с коваными перилами, на ступенях стоят глиняные «вазы» с живыми цветами.

Позади послышались крики и топот, Кирилл обернулся: через ворота входил целый караван. Три верблюда уже кое-как уместились во дворе, треснуло старое дерево загородки, заблеяли напуганные овцы. Из дверей выскочили несколько человек, и Кирилл едва успел отступить за поддерживающую потолок квадратную колонну. С улицы напирали вьючные животные, орали погонщики и разбуженные ослы. Кирилл отвернулся, направился к лестнице, поднялся на второй этаж и пошел по крытой галерее.