Дракон Фануил - Дэниел Худ Страница 48

— Сегодня должно состояться самое главное шествие, в котором могут принять участие горожане. Я тоже пойду, как представитель власти, а впереди всех будут нести самую роскошную статую Урис. Ее подарил храму сам герцог, и стоит она целое состояние. Его высочество строго придерживается старинных обычаев.

Эта процессия начнется во второй половине дня, на центральной площади города, и обойдет потом весь Саузварк, призывая благословение Урис на всех горожан, но более всего — на ремесленный и мастеровой люд. Ее возглавит второй по старшинству жрец местного храма, за ним пойдут важнейшие должностные лица города к самые знатные представители гильдий и цеховых общин. Последняя процессия — она пройдет завтра — будет состоять уже исключительно из жрецов, и ее возглавит сам иерарх храма. И нести перед ней будут одно-единственное, очень скромное изваяние Урис древнюю реликвию, сохранившуюся еще с тех времен, когда люди только-только учились почитать эту богиню. Потом ночью в храме начнутся тайные церемонии, а простым верующим в это время дозволено будет вкушать лишь самую простую пищу, пресный хлеб, мясо безо всяких приправ, молоко и воду. Этот пост символизирует жизнь, которую люди вели до того, как Урис подарила миру ремесла.

— Сидр приберегается непосредственно к празднику, Ренфорд, к моменту разрешения от ночного поста. Конечно, это довольно странное варево — ликер, сидр, пряности, я добавляю еще кое-что, — но с плотной пищей оно идет очень неплохо. Понимаете, Ренфорд, в праздник Урис мы едим от души, мы готовим разные сложные соусы, редкостные приправы, занимаемся выпечкой и вообще всяческой стряпней, требующей много времени и труда. Урис дала нам ремесла, и мы в благодарность предлагаем ей часть достатка, который они нам принесли. Я отнесу этот котел — ну, не этот, а тот, который сварю, — к моей сестре и буду праздновать вместе с ней. Детей у нее много, и к тому же соберется еще вся родня со стороны мужа, так что там потребуется куда больше сидра, чем я сейчас приготовил.

Кессиас умолк и снова принялся за бутерброд. Эдил рассеянно жевал, глядя на Лайама, и, судя по его взгляду, что-то прикидывал. Лайам же уткнулся взором в густо-коричневые глубины своей кружки, дивясь несомненному благочестию своего сотоварища.

— Слушайте, — сказал эдил в конце концов, а может, я вы пойдете со мной на праздник? Ну, к моей сестре?

Лайама это предложение удивило и в то же время растрогало.

— Пожалуй, это неплохая идея, — отозвался он деланно-безразличным тоном.

— Давайте, давайте! — нетерпеливо выпалил Кессиас. — Праздник Урис — не то время, когда стоит оставаться одному. Нехорошо проводить его, сидя в пустом доме. Приходите лучше к моей сестре.

Возражать смысла не было, и потому Лайам просто кивнул.

— Ну вот и прекрасно, — ворчливо произнес Кессиас. — А теперь нам пора собираться, если мы хотим найти эту официантку прежде, чем подойдет время готовиться к шествию.

И, допив одним глотком свой сидр, Лайам двинулся за эдилом.

Оказалось, что в богатом районе имеется семнадцать трактиров, таверн и закусочных, а кроме того, несколько частных клубов и заведений особого рода, которые эдил также счел заслуживающими проверки.

Хотя здешние улицы были такими же узкими, как и в прочих районах города, эти кварталы застраивались не бессистемно В них даже про сматривалось некое подобие планировки. А это обстоятельство открывало возможность вести поиск по упрощенной схеме, передвигаясь от точки к точке относительно прямыми путями. На остальной территории Саузварка улицы и переулки переплетались столь прихотливо, что образовывали подобие гигантского лабиринта, и в любом из его тупичков могла приткнуться закусочная или таверна. Как пояснил эдил, именно потому его люди «просто запарились» прочесывая кварталы, где проживало большинство горожан.

— К счастью, здесь нужных нам заведений не так уж много. К часу дня мы обойдем все, и если эта Доноэ существует, мы ее непременно отыщем.

Время стояло раннее, и большинство таверн было закрыто, но должность Кессиаса отпирала все двери. Лайам понимал, что с его стороны не очень-то честно сравнивать заведения высшего класса с чем-то, класса почти не имеющим, но все-таки то и дело на ум ему приходила пивнушка «Веселый комедиант».

Сейчас, за два часа до полудня, в тихих залах не было посетителей — да и быть не могло, — но все равно здешние «пункты питания», как называл их эдил, казались неестественно мрачными. Полированное дерево, дорогие элементы отделки, золото, серебро, иноземные ткани, хрустальные кубки, причудливые вывески. Ассортимент подаваемых блюд соответствовал интерьерам: как-никак тут столовались князья торговли. В не которых тавернах даже имелись специальные доски с аккуратными столбцами меню — для посетителей, которые умели читать. Владельцы заведений были, как на подбор, людьми незаметными, вежливыми и одинаково бесцветными. Они вряд ли помнили имена собственных жен, не говоря уже о каких-то девчонках-официантках.

Напыщенно-официальная обстановка, мебель, к которой боязно прикоснуться, владельцы, ведущие себя как придворные при дворе короля-тирана, все это производило угнетающее впечатление. Лайам безмолвно вознес хвалу третьеразрядным пивным и поклялся держаться как можно дальше от дорогих таверн — до тех пор, конечно, пока ему не захочется вконец отравить свою жизнь.

Они уже обошли большую часть заведений, числящихся в списке Кессиаса, когда добрались наконец до каменного строения, фасад которого был повернут к обнесенному высокими стенами тупику. У этого здания имелся самый настоящий портик — с колоннами-каннелюрами толщи ной в целый фут и с треугольным фризом над ними, а вела к нему широкая лестница из умело подогнанных друг к другу блоков белого камня. Над входом не наблюдалось нарисованной вывески, ни какого-либо иного обозначения, и потому, когда эдил стал подниматься вверх по ступенькам, Лайам осторожно коснулся его руки:

— Зачем нам сюда? Это же чей-то дом.

— Никакой это не дом, пробурчал Кессиас и, к удивлению Лайама, словно смутился. — Идем.

Большие двустворчатые двери были украшены барельефами, но разглядеть их Лайам не успел, потому что эдил Толчком распахнул тяжелые створки и увлек спутника за собой.

Взорам вошедших предстал белый и розовый мрамор отделки просторного вестибюля — после серого зимнего дня картина эта особенно впечатляла, и Лайам застыл, не в силах отвести от нее глаз. Из вестибюля в верхние этажи здания уводил плавный изгиб мраморной лестницы. Статуи в белых нишах, экзотические растения в кадках красного дерева. Гроздья крупных огненно-красных и оранжево-желтых цветов наполняли воздух приторным ароматом. От расположенного посреди вестибюля фонтанчика доносился негромкий плеск струй; фонтан украшала скульптурная группа — двое любовников, слившихся в более чем откровенном объятии.

— О боги, Кессиас! — воскликнул Лайам. — Это публичный дом!

Эдил ткнул Лайама локтем в бок и отчаянно зашипел:

— Т-с-с! Тише!

— Ну почему же тише, милорд эдил?