Путь феникса - Вадим Проскурин Страница 48

«Театр имеет свои законы», мысленно сообщил он Серому Суслику. «Политика строится по законам театра, и легенды о богах тоже строятся по законам театра. Не надо суетиться сверх меры, пусть законы исполняются».

«А что такое театр?» спросил Серый Суслик.

Каэссар мысленно засмеялся и показал Серому Суслику ряд мысленных картинок, в которых Серый Суслик ничего не понял.

«Жаба ты необразованная», насмешливо подумал Каэссар.

Но его насмешка было добродушной, в ней не было ни злости, ни презрения.

И вот полубосс явился, это был Глубокий Багрец. Без лишних слов он подошел к Серому Суслику, занес руку, чтобы ухватить его за ворот и сдернуть с лавки. Полубосс очень удивился, обнаружив острие меча перед самым своим носом.

— Не размахивай руками без нужды, — посоветовал ему Каэссар. — От этого дурной запах распространяется. Лучше скажи, зачем пришел.

Глубокий Багрец отступил на два шага, потряс головой, сгоняя с лица изумленное выражение, и сказал:

— Добрый господин интересуется.

— Чем интересуется? — спросил Каэссар. — Яснее выражайся, а то бормочешь как жаба.

Глубокий Багрец покраснел лицом, оправдывая свое прозвище. Серый Суслик понял, что полубосса вот-вот одолеет дикая ярость, он станет ругаться, а то и драться начнет… Придется его убить, а это неправильно, Глубокий Багрец — орк неплохой, не то что Барсук.

«Хорошо, убедил», мысленно произнес Каэссар, а вслух сказал:

— Извини, не хотел тебя оюижать. Ты хотел сказать, что меня Стентон к себе кличет?

— Добрый господин Роджер Стентон требует тебя к себе, — произнес Глубокий Багрец, чеканя каждое слово. — Быстро.

— Ну так пошли, — сказал Каэссар.

Вставил меч в ножны за спиной (каждый раз, когда Каэссар делал это движение, Серому Суслику казалось, что меч срубит ему голову), накинул плащ и вышел из вигвама.

— Я еще вернусь, — бросил он Ходящей Вокруг на прощанье.

Через пять минут он поднимался по ступеням на крыльцо балагана. Глубокий Багрец, топающий позади, кашлянул и сказал опасливо:

— Дай, вперед пройду, доложу как положено.

— Доложи, — согласился Каэссар и посторонился.

— О добрый господин! — воскликнул Глубокий Багрец, открывая дверь пастушьего кабинета. — Привел я Серого Суслика, только…

— Что только? — донесся изнутри голос Стентона.

Глубокий Багрец затруднился ответить, вместо ответа он развел руками.

— Уйди с дороги, — тихо сказал Каэссар.

Глубокий Багрец сделал шаг в сторону, Каэссар увидел пастуха и неожиданно расхохотался. Его почему-то очень развеселил медальон-амулет, висящий на тонкой золотой цепочке на шее пастуха. Что веселого Каэссар нашел в этом амулете, Серый Суслик не понял, понял лишь, что это на самом деле какой-то древний артефакт, не очень ценный, но полезный.

Роджер Стентон поднялся из-за стола, лицо его налилось кровью.

— Сейчас я тебе посмеюсь, жаба, — начал говорить он, но осекся, когда Каэссар вошел в комнату широким размашистым шагом, сбросил плащ и вытянул меч из ножен.

— Встреть же свою судьбу, о недостойный! — провозгласил Каэссар, взмахнул мечом, и голова пастуха покатилась по полу.

Мгновением позже примеру головы последовало остальное тело. Оно дернулось пару раз и затихло, вокруг шеи начала растекаться кровавая лужа.

Каэссар повернулся к Глубокому Багрецу, тот неподвижно стоял («как воин в строю», подумал Каэссар), а на лице его явственно читалось «мне это снится».

— Теперь я ваш пастух! — заявил Каэссар. — Иди, созывай полубоссов, буду речь говорить. Пошел, быстро, одна нога здесь, другая там.

Глубокий Багрец вышел из кабинета. Казалось, что он идет во сне, как ходят некоторые сумасшедшие. Каэссар убрал меч в ножны, нагнулся, поднял из кровавой лужи амулет пастуха, вытер о рубаху мертвеца и повесил себе на шею.

«Маячок», мысленно сообщил он Серому Суслику. «Я думал, придется пешком по степям бродить, а оно вон как вышло. Не иначе, боги хранят. Пойдем на склад, надо собрать кое-что».

Склад был заперт, но ключ от навесного замка обнаружился в ящике стола, рядом с которым лежало мертвое тело Стентона.

«Я так и знал», удовлетворенно подумал Каэссар, обозрев содержимое склада. «Запасливый парнишка был Роджер Стентон. Все, что нужно, в наличии».

К категории нужного Каэссар отнес кольчугу, стальной шлем (меч почему-то не взял), эльфийскую термобарическую гранату, какую-то непонятную палочку из эльфийского пластика (детонатор), мешочек с солью (для спецэффектов), большую деревянную шкатулку, покрытую красивыми узорами (чтобы жабе меньше объяснять) и… да это вообще не нужно, маячок сгодится, он же с обратной связью. Каэссар открыл шкатулку, она оказалась набита серебряными украшениями, которые тут же отправились на нижнюю полку, в самый темный угол. Затем Каэссар отложил шкатулку в сторону, взял один детонатор, как-то хитро покрутил его туда-сюда, вышел в коридор, аккуратно положил детонатор на пол, вернулся на склад, взял в руки амулет и что-то с ним сделал. В коридоре сверкнуло и хлопнуло.

«Отлично!» мысленно воскликнул Каэссар. «Даже проще, чем я рассчитывал».

Осторожно вскрыл оболочку гранаты острым ножом, обгнажился взрывчатый пластик. Взял второй детонатор, проделал с ним те же манипуляции, что и с первым, и плавно ввел твердую пластиковую палочку в мягкий пластик взрывчатки. Положил гранату в шкатулку, сверху засыпал солью, закрыл шкатулку, отложил в сторону.

«А теперь займемся красивым антуражем», подумал Каэссар. «Ничего особо красивого нет, но на безрыбье… да хоть вот эти копья сгодятся».

Когда делегация полубоссов прибыла в балаган, Каэссар почти закончил приготовления. На древках каждого из четырех выбранных копий он вырезал ножом три таинственных знака, на каждом копье знаки были свои. Первый знак в каждой тройке символизировал одну из четырех сторон света, для каждого копья свою. Остальные знаки не значили совершенно ничего, даже с точки зрения Каэссара. Серый Суслик поинтересовался, какой смысл в этих изображениях, Каэссар ответил: «Театр должен быть театром, ведь это же театр».

В холле собрались полубоссы. Каэссар подобрал с пола голову Роджера Стентона и вышел в холл, держа ее за волосы.

— Здравствуйте, коллеги! — провозгласил он и швырнул голову Стентона на пол, она громко стукнула и покатилась. — Кто-нибудь хочет оспорить мою власть? Никто? Отлично. Знайте же следующее. Я отныне не разведчик по имени Серый Суслик, но аватар некоего бога. Какого бога я аватар, я не скажу, ибо это откроется не сейчас, но в должное время. Вам следует знать четыре вещи. Первое. Роджер Стентон был плохим и недостойным пастухом, я оборвал его жизнь, ибо не мог более выносить эту мерзость. Второе. Пастухом этого стада будет отныне Глубокий Багрец. Третье. Мой земной путь подходит к концу, этой ночью я удалюсь в страну Асгард, где у богов нет нужды в аватарах. Никто не должен прослеживать мой путь, узнаю — убью. И четвертое. Придет время, я вернусь и воздам каждому по заслугам. И случится это не через миллион дней, а гораздо раньше, многие из нынешнего поколения будут живы. Вопросы? Нет вопросов? Тогда благословляю вас всех и пошли вон! А кто станет выслеживать меня — убью на месте!